Заиграла музыка, пошли затейливые свистящие звуки, но я не отрываю глаз от телефона, ввожу длинный номер кредитной карты и дважды проверяю его. С ума сойти, а вдруг я мошенница. Вдруг я использую информацию его кредитки в своих целях, а она переживает только о том, целовалась я с ее парнем или нет.
– Эта игра еще на ранней стадии разработки, но Рустер возлагает на нее большие надежды, – говорит она. – Ее создали быстрее, чем все остальные игры. Я часто в нее играю.
Вот теперь ей удалось привлечь мое внимание. Я и не подозревала, что она геймер, и я поднимаю глаза и вижу на экране большие яркие буквы: Парковочный инспектор – истребление. Буквы стекают по экрану, будто кровь.
– Смысл игры в том, чтобы выследить и уничтожить парковочного инспектора, когда получаешь штраф, – говорит она бодро.
Она сидит на подлокотнике кресла, вытянув свои длинные блестящие ноги. На тонких щиколотках висят браслеты. Орудует консолью PlayStation как профи.
Я смотрю на экран, во рту вдруг пересохло. Как в пустыне. Я вижу недоработанный центр города, как две капли похожий на Малахайд. Мейн-стрит и бегущие от нее переулки. По дороге идет человек, одетый в синюю униформу и светоотражающий жилет. В правом верхнем углу экране – карта с красной точкой, показывающей, где находится парковочный инспектор. И таймером. Идет обратный отсчет, и время парковки вот-вот истечет.
Вдруг включается сирена, и инспектор выписывает штраф. Аватар Джаз бежит в сторону цели на карте, к парковочному инспектору, который теперь четко вырисовывается на экране. Это женщина, она одета точь-в-точь как я сейчас. У нее противное лицо, перекошенное в ухмылке, как у ведьмы, длинный нос и подбородок, удлиненные костистые черты лица. Такой страшилой только детей пугать.
И веснушки.
– Смотри, – смеется Джаз, и вдруг ее аватар набрасывается на парковочного инспектора и бьет ее со всего размаху.
Фуражка инспектора летит на землю, и кровь брызжет из носа, фонтаном устремляясь вверх. Аватар наносит удар ногой, бьет прямо в живот, инспектор сгибается от боли, кровь течет изо рта. Ее парковочный терминал падает на землю, аватар подбирает его и швыряет прямо в голову инспектору. Снова фонтан крови, и теперь лицо инспектора напоминает мятую сливу. Затем аватар наступает на терминал, снова и снова, хруст, треск. Инспектор начинает убегать, рассыпая талоны и бумажки, словно конфетти. Экран аж трясется от громыхающей, быстрой музыки, и аватар – что уж скрывать, это Джаз – продолжает нападать. Удары руками, ногами, броски через спину. Инспектор не сопротивляется, зато издает много звуков. Визг, охи, ахи. Звуки боли и полнейший ужас на окровавленном, посиневшем лице. Затем Джаз хватает парковочный автомат, вырывает его прямо из асфальта и со всего размаха опускает на голову инспектора. Голова отлетает в сторону, кровь хлещет из разодранной шеи, обезглавленное тело делает несколько неуверенных шагов по мостовой, прежде чем рухнуть на землю.
Я не отличаюсь чувствительностью, обычно я понимаю разницу между игрой и реальностью, но такая несправедливость – это уже чересчур. Джаз слишком жестока, это ранит меня больше всего. Я будто чувствую все ее тычки и пинки. Я знала, что она заманила меня в западню, я предчувствовала что-то в этом роде и все равно пошла за ней. Самое ужасное – она сидит тут, прекрасно понимая, что делает мне больно, и наслаждается процессом, а я не могу даже притвориться, что мне все равно.
– Вот такая игра, – говорит она, кладя консоль на место. – Это ты нас вдохновила. Особая гордость Рустера. Он считает, что именно эту игру можно будет выпустить первой.
Не знаю, ждет ли она ответной реакции, спора или даже драки, но от меня она точно ничего не дождется. Я задыхаюсь.
– Хорошо, – говорю я, с трудом выдавливая из себя слова. – Я все поняла, Джаз.
Я встаю, кладу мобильный телефон и кредитную карту на кофейный столик, аккаунт уже готов, приложение загружено. Свою задачу я выполнила. Больше мне здесь нечего делать. И я ухожу. Молча. Иду мимо офиса Тони, громкие голоса доносятся из-за стены, и покидаю здание. Я сдерживаю слезы, пока спускаюсь по ступеням, иду по улице и вниз, к дороге, где меня не видно из восьмого дома. Какое унижение. Какая боль. Мне хочется рыдать, но не здесь. Я иду дальше, и скоро желание плакать исчезает и появляется гнев. Не на Джаз. А на Тристана. Он именно такой, каким показался мне с самого начала. Придурок в кроссовках «Прада», на желтом «феррари». Человек, который втоптал в грязь меня и мою личную жизнь, будто ножом меня резал. А потом подтолкнул на путь дальнейшего разрушения – ведь я только и делаю, что пытаюсь найти друзей, но ничего не получается. Пытаюсь найти себя. Стать лучше, чтобы мне было не стыдно встретиться наконец с мамой.
