Я даже не успеваю придумать ответ, как кто-то бесцеремонно шлепает меня по плечу.
– Простите, что вмешиваюсь, – говорит Карменсита. – Уже восемь сорок пять, где министр? – спрашивает она грубо.
Гарда Лора удаляется.
– Я сейчас проверю, – говорю я, снова чувствуя, как нарастает паника.
– Нет, я сама проверю. Дай мне контактную информацию – сейчас же. Мне надо было самой все делать с самого начала, – говорит она, но тут ее в очередной раз отвлекают разговором и поздравлениями, и я спешу к пожарному выходу, который чуть приоткрыт, чтобы проветрить жаркое, душное помещение.
Я снова и снова обновляю электронную почту, нет ли писем из офиса министра Бразил. Ничего. Я проверяю отправленные письма: 24 июня, 20:00. Приглашенный спикер выступит в 20:30. Клуб Гэльской спортивной ассоциации Святого Сильвестра. Да, всю информацию я указала правильно.
Ко мне выходит Тристан, с бокалом вина. Женевьева стоит в дверях, смотрит на меня. Будто они объединились, чтобы присматривать за мной.
– Все в порядке?
– Да, да. – я чувствую, как струйка пота стекает по моей спине.
– Знаешь, Аллегра, мы тут поговорили, Женевьева и я. Мы готовы тебя поддержать.
– Я ценю это. Спасибо. – Снова проверяю почту.
– Если ты думаешь, что она не придет, – говорит он медленно, – по какой-либо причине, надо сказать об этом сейчас. Скажи Карменсите, пока еще не поздно. Чтобы она придумала, как выйти из положения.
Сердце колотится. Кажется, я никогда еще так сильно не нервничала. И никогда не была так растеряна.
– Но она должна прийти, – шепчу я. – Она обязана. От этого зависит вся моя жизнь.
– Я знаю. – Он берет меня за руку, чтобы утешить.
– Простите, – раздается громкий голос, Карменсита проталкивается мимо Женевьевы и в два шага оказывается рядом со мной. Она хватает меня за руку и тащит в сторону от пожарного выхода, чтобы никто нас не слышал.
– Эй, полегче, – говорит Женевьева, бросаясь на мою защиту и пытаясь разжать пальцы Карменситы.
– Где она?! – рявкает Карменсита, чуть ли не брызжа слюной мне в лицо. – Где мой особый гость?!
Я сглатываю. Смотрю на телефон и обновляю, обновляю, обновляю дрожащей рукой.
И вдруг все кончено.
– Она не придет, так ведь?! – орет Карменсита.
Тристан смотрит на меня с такой надеждой в глазах, что я ненавижу себя до смерти. Всему конец.
Я качаю головой и наконец говорю дрожащим голосом:
– Мне только что сообщили. Премьер-министр ушел в отставку и…
Она срывается. Толкает меня к стене, и острая боль пронзает мне спину. Тристан бросается вперед и пытается расцепить нас, но он не хочет применять силу к женщине. Я его понимаю.
– Обманула меня. Лгунья. Какое унижение. Столько журналистов. Весь поселок здесь. Лгунья. Я так и знала.
Дальше я не слышу. Я вижу ее губы. Пухлые блестящие губы. Щербинку в зубах. Ненависть в каждом слове. Ненависть в ее глазах. Крепкая рука на моем плече сжимает снова и снова. Наверняка утром будут синяки. Вторая рука на моих шрамах. Шрамах, которые связывают мои веснушки, которые связывают меня с папой, но ведь я бросила его ради нее, и этого оказалось мало. На глазах выступают слезы, а она все не унимается.
– Хватит, хватит, – говорит Тристан решительно. Он с Женевьевой оттаскивают ее от меня. – Вы покалечите ее.
– Покалечу ее?! Я бы вырвала ей все волосы, выколола глаза, – говорит она угрожающе, затем ворчит что-то по-испански. Ничего хорошего.
– Простите, Карменсита. Я пыталась. Я правда пыталась. Я хотела, чтобы вы гордились мной. Я хотела понравиться вам.
– И поэтому ты соврала? Как полоумная. И этим я должна, по-твоему, гордиться?
– Нет, – говорю я решительно. – Я никогда вам не врала. Позвольте объяснить. Пожалуйста.
Женевьева нервно кусает ногти. Я смотрю на Тристана, и он кивает мне в знак поддержки. Если уж снимать пластырь, так разом. Давай. Скажи ей. Я делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда. А жить с никогда я не смогу.
– Карменсита, меня зовут Аллегра Берд. Я ваша дочь.
Она замирает. Буквально. Не двигается, даже не моргает. Наверное, мне надо повторить. Но одного раза мне хватило. Я считаю. Один, два, три…
– Что ты сказала? – спрашивает она тихо. Без гнева. Без холодности. С надеждой, что ослышалась.
