– Да, знаю, – говорит она, и тон у нее вовсе не ласковый. – К сожалению, знаю, Карменсита. Я бы на вашем месте была… осторожна.
– Да, да. Она немного странная.
Меня начинает тошнить.
– Боюсь, что она могла ввести вас в заблуждение. По дороге сюда я слушала новости, – говорит Бекки, – премьер-министр сложил свои полномочия. И министр Бразил, скорее всего, займет его место. Наверняка устроят экстренные выборы внутри партии, чтобы утвердить ее кандидатуру. Я даже представить себе не могу, чтобы у нее нашлось время приехать сюда, учитывая, что происходит сегодня, да и вообще на этой неделе. Неужели ее офису не хватило дальновидности предупредить вас заранее?
– Вы думаете, Аллегра врет?
Карменсита злится. Сильно злится. Наверное, мне надо выйти из укрытия и оправдаться перед ней, но я вся трясусь. Я дрожу от их тона, от их обвинений. Они пугают меня, мне сразу хочется залезть в свой панцирь и не высовываться.
– Мне бы не хотелось никого обвинять, – говорит Бекки, – но, судя по моему опыту общения с ней, я так и не поняла, она мошенница, помешанная или и то и другое. Кем бы она ни была, ей определенно нельзя доверять. Она вечно суется туда, где ей совершенно нечего делать. Наверное, жаждет внимания. Надеюсь, что я ошибаюсь, но с моей стороны было бы непростительно промолчать.
– С вашей стороны непростительно говорить об этом только сейчас, – возражает Карменсита; да уж, пленных она не берет. За этим следует целый поток бранных слов. – Простите, пожалуйста, Бекки, мне нужно найти ее.
Сердце колотится. Я бегу в туалет и запираюсь в кабинке. Мне не верится, что Бекки так поступила со мной. Прижавшись лбом к двери, я закрываю глаза и сжимаю левую руку, провожу пальцами по шрамам, от веснушки к веснушке, ощущая борозды на коже через шелк платья. Стараюсь дышать глубоко и успокоить себя.
Она приедет, конечно же она приедет.
Я беру себя в руки и возвращаюсь к гостям. Собрание оживленно болтает, бокалы вина у каждого в руке, журналисты высматривают интересный материал, никто не проявляет признаков беспокойства. Только воодушевление. Люди с общими увлечениями и целями собрались в одной комнате и радуют друг друга общением. Моя мама организовала потрясающий вечер. Она бросила меня ради лучшей жизни, а теперь я нашла ее и вижу, что ей действительно удалось добиться чего-то значимого. Я горжусь тем, что я ее дочь. И надеюсь, она тоже будет гордиться мной сегодня.
– Аллегра, – зовет меня гарда Лора.
– Вы здесь, – говорю я радостно, теперь мое настроение еще лучше. – Спасибо, что пришли.
– Я ненадолго, я все еще на дежурстве, – говорит она, показывая свой стакан с водой. – Просто захотелось заглянуть. На самом деле мне нужно переговорить с вами. Мы проверили тот мини-вэн.
– Да? – спрашиваю я с замиранием сердца. Вот оно. Я вовсе не чудачка, от меня большая польза, и я именно такой человек, с которым всем хочется дружить. Ты приглашаешь меня в ночной клуб «Коппер фейс Джэкс» на Лисон-стрит, где соберутся другие женщины-полицейские? Спасибо за приглашение, конечно, я пойду.
– Это не тот, кого мы ищем, – говорит она, и все мое воодушевление лопается как мыльный пузырь, я совершенно сбита с толку. – Спасибо за помощь, но нам бы не хотелось, чтобы вы намеренно мешали следствию. Фотографии и информация, которую вы принесли в участок, – конфиденциальны, они, как вы должны знать, переходят в собственность окружного совета, как только вы фиксируете их и загружаете в систему. Вряд ли вы получили разрешение распечатать их и принести в участок.
В ее тоне чувствуется суровая решительность. Она делает мне выговор.
– Не может быть. Это был точно такой же белый мини-вэн, который описывали в репортаже, – говорю я. – Наверное, они ошиблись. Я записала всю информацию. Следила за ним полдня. Он был припаркован недалеко от места преступления. На разведке.
– Это действительно был белый мини-вэн, – говорит она кивая. – В этом вы правы. Аллегра, я знаю, что вы хотели стать полицейским, и мы, безусловно, ценим помощь гражданских, но нам не нравится, когда нас намеренно сбивают со следа.
Она так на меня смотрит. Она уверена, что я сделала это специально.
