— Может, пойдем сегодня вечером в кабак и потратим несколько монет, которых ты заработал вчера?
— С чего вдруг?
— Да ладно, Уиллис: они легко пришли и должны легко уйти.
Последние слова Монти не на шутку разозлили Бена. Резким движением он схватил его за ворот сорочки и оттолкнул его к стенке. Тому удалось с трудом удержаться на ногах, а вот девушка, что стояла за его спиной, оказалась не столь устойчивой.
— Эй! — воскликнула она недовольно, но ни Бен, ни Том не обратили на ее возмущение ни малейшего внимания.
— Легко, говоришь?! — воскликнул Уиллис. — А ты знаешь, что эта "легкая" поездка стоила жизни Стерну — парню, который не успел прожить и трети своей жизни?! Я и сам чудом остался в живых, не став обедом для мерзкой старой ведьмы и ей подобных! Я чуть было не утонул в болоте, в то время как ты проверял на прочность кровати в борделе. Даже если я бы нашел заработанные мной деньги, ты — последний кому я бы поставил стакан с элем. Тебе понятно?! — Том ему ничего не ответил, но и не стал отводить от него смущенно взгляд. — Проваливай, — уже более спокойно произнес Бен, положив ладонь на рукоять своего меча.
Монти перевел взгляд с Бена на его оружие, затем вновь на Бена. Поняв, что ему совсем не нужны неприятности, он молча зашагал прочь в сторону лестницы.
Бен наблюдал за ним до тех пор, пока тот не ступил на первую ступень, затем оглядел испуганных девиц и настороженных постояльцев, что повыскакивали из своих комнат. Не произнеся больше ни слова, он вошел в комнату Линин.
Сколько раз он уже входил в эту комнату, она всегда казалась ему чересчур обставленной: большая постель с балдахином, зеркальный потолок, ковер с пушистым ворсом, на котором были разбросаны подушки розового и белого цвета, столы, стоящие по обе стороны от постели, на которых всегда находилось место вазам с живыми цветами (подарки ее частых и постоянных клиентов), трюмо, переполненное косметическими принадлежностями. У трюмо стоял мягкий цилиндрический табурет, на котором сейчас сидела Линин в одних панталонах и пудрила свое и так идеальное прекрасное личико. Среди ее косметики были самые дорогие пудры, самые лучшие духи и самые хорошие крема. Также она имела в комнате ванну, в которой она часто любила лежать в свободные от клиентов часы. Да, Линин была самой высокооплачиваемой девушкой борделя и пользовалась привилегиями, в которых были ограничены другие шлюхи.
Красавице Линин было всего девятнадцать. Ее кожа была загорелой, что отличало ее от других девушек, и прекрасно сочеталась с ее смоляными волосами, что волнистыми прядями спадали ей на плечи, скрывая клеймо в виде сломанной розы. Ее глубокий взгляд приковывал к себе внимание даже в те мгновения, когда она была полностью обнажена, а ведь такого роскошного тела ему еще не доводилось видеть ни у одной из женщин.
До Бена доходили слухи, что услугами Линин пользовались даже представители высших классов, но Бен старался не слушать их — не потому что не верил в них, а потому что ему были противны даже мысли о том, что к ней мог кто-то еще прикасаться помимо него.
Она посмотрела на него через зеркало и на ее губах заиграла улыбка, от чего он испытал легкую боль где-то в животе.
— О, Бен. Я слышала твой голос за дверью и решила слегка прихорошиться.
— Ты и так красива, Линин. Тебе это ни к чему.
— Ты с кем-то повздорил? Я слышала, как ты кричала, но решила не выходить.
— Ты правильно сделала. — Он отошел от двери. И медленным шагом, направился к ней.
— Я рада, что ты вернулся, — все так же глядя на него сквозь зеркало, произнесла она. С ее губ не сходила улыбка, от чего она казалась Бену еще прекраснее. — Я так по тебе соскучилась.
Такова была Линин — она без труда могла заставить поверить кого угодно в искренность своих чувств. С ним у нее больше всего это получалось, так как Бен хотел верить ее словам.
Он остановился на полпути, не решаясь больше сделать и шага. Он сам себе казался мужчиной, который пришел в дом любимой девушки, полный решимости предложить ей руку и сердце, а, оказавшись перед ней, оробел. Она действовала на него словно алкоголь на пьяницу и сегодня это чувство было как никогда навязчивым. Он бывал в этой комнате не один раз, делил с ней одну постель, владел ее нагим телом и все равно при каждой встрече он не мог ей налюбоваться. Словно перед ним была ценная вещь, которая никогда не будет принадлежать ему.
