— Почему ты остановился? — спросило страшилище голосом Линин. — Бен, ты хорошо себя чувствуешь?
Уиллис отпрянул от нее и пополз по полу подальше от ужасной твари, пока его спина не прижалась к стене. Замотав головой, Бен прижал руки к лицу, не прекращая повторять: "Нет, нет, нет…".
Ведьма с ним что-то сделала. Что-то плохое. Скорее всего, прокляла. Не зря же в течение сотни лет никто из смертных не видел ее жилища. Его заставили выполнить поручение, что он и сделал, а теперь от него можно было избавиться. Диздэйн не могла его так легко отпустить.
"Чтобы попасть в мои владения нужна жертва", сказала ведьма, но, похоже, жертва нужна и для того чтобы покинуть их.
Теплые гладкие ладошки Линин опустились на его руки, он попытался отстраниться от них, но Линин успела оторвать их от его лица.
— Что с тобой, Бен?
На него вновь смотрело прекрасное лицо Линин, а вовсе не ведьмино. Девушка была явно озабочена его поведением.
— Ты меня пугаешь, — добавила она.
Бен приложил ее ладони к своим губам и поцеловал их.
— Извини. Не знаю, что на меня нашло.
Линин улыбнулась ему, после чего погладила его по голове. Бен приподнялся и поцеловал ее в губы. Линин позволила ему это сделать, и по ее же словам, она позволяла себя целовать в губы только ему, и Бен хотел верить ее словам. Страх начал отступать, а возбуждение загораться с новой силой.
Вначале Линин держалась неуверенно, но вскоре и она начала забывать этот небольшой инцидент и принялась отвечать на его ласку. Больше не имея сил сдерживать себя, Бен стянул с нее панталоны, повернул к себе спиной, поставив на четвереньки, и пристроился сзади. Одну руку он положил ей на бедро, а другой помог детородному органу найти нужную дорогу. Подождав пока она раскроется для него, он погрузился в ее лоно полностью, ощущая приятную влагу и теплоту. Он с шумом втянул сквозь зубы воздух, подняв голову к потолку. В зеркальном отражении он увидел великолепную картину, от которой волна наслаждения накрыла его полностью. А, опустив голову вниз, его внимание привлекла шея девушки. Ее волосы свисали вниз, обнажая гладкую шейную кожу.
Бен замер. Он не мог вспомнить были ли эти отметины там раньше, но склонялся к отрицательному ответу. Скорее всего, они появлялись только тогда, когда ее чары действовали на него.
Пять родинок расположились в виде пентаграммы правильной формы — именно они привлекли его внимание.
— Ведьма! — прохрипел он.
Теперь было понятно, почему его так сильно тянуло к ней. Она заколдовала его, питаясь его жизненной энергией во время соития.
— Бен? — Линин тревожно взглянула на него через плечо. Он почувствовал, как ее тело напряглось.
Уиллис резко вышел из нее и сильно оттолкнул в сторону, от чего Линин растянулась на полу. Нужно было действовать быстро, не слушать ее и не смотреть ей в глаза, чтобы вновь не попасть под ее чары.
Бен вскочил на ноги, затем схватил ее за волосы, потянув вверх. Линин закричала от боли.
— Вставай, ведьма!
— Бен, что с…
— Вставай! Живее! Ты ответишь за все свои грехи!
Стоило ей подняться на ноги, как он изо всех сил оттолкнул ее в сторону постели, после чего принялся поднимать свои вещи с пола и натягивать их на себя. Застегивая мундир на оставшиеся пуговицы, Бена осенило: "Встреча с Диздэйн изменила меня. Возможно, ведьма сама этого не знает, а может, именно ведьма даровала мне эту способность. Теперь я могу отличать магических тварей от простых людей. Видеть их отличительные знаки. Родинки Линин всегда были на ее шее, просто я не видел их раньше своим обыденным зрением".
— Бен…, — Линин уже рыдала, поджав к груди колени и обхватив их руками.
— Одевайся, немедленно!
Он быстро подошел к ней, и прежде чем Линин успела отстраниться от него, больно сжал ее предплечье и потянул с постели на пол.
— Не заставляй меня применять силу! Делай то, что я тебе велю!
— Почему ты так со мной поступаешь? Что я тебе сделала? — рыдая и дрожа, взмолилась она.
— Я больше не подвластен твоим чарам, ведьма.
— Что ты хочешь со мной сделать? — слезы из ее глаз текли ручьями, но это уже не могло разжалобить Бена.
— Что?! Я тебя отведу в темницу. Туда тебе и дорога! А после, тебя казнят на главной площади на ряду со всеми нечестивцами, которые решили, что смогут жить среди людей и ложью входить к ним в доверие!
