Веселый третий - страница 7
– А потом?
– А потом про фотоаппараты. Я сказал, что накоплю денег и куплю себе аппарат, если будет нужно, а если не будет нужно, не куплю. А Гошка сказал, что он себе тоже купит аппарат, если будет нужно, а если не будет нужно…
– Понятно. А дальше?
– Про разное. Про цирк, например. Гошка рассказывал, что у них в квартире девочка маленькая соску проглотила. Её бабушка испугалась – и к доктору. А я сказал, что ничего особенного, она, может, хочет фокусницей быть.
– Ну, девочка жива-здорова?
– Да фокусники вон ножи глотают, и то ничего, а что соска?
– Ишь ты какой! Фокусники-то умеют, а девочка маленькая.
– И она умеет, раз проглотила.
– М-да, – сказал дядя Миша. – Значит, потом всё про цирк толковали?
– Да нет. Про всё. Про колодцы.
– Артезианские?
– Почему? Про простые. Как оттуда вещи разные вытаскивать.
– ?!
– Ну, которые уронили. Гошка рассказывал, как он умеет вытаскивать. Он летом галчонка вытащил. Тот с дерева в колодец упал. Маленький совсем… из гнезда. Гошка его доставал ведром.
– Удачно?
– Ну да. Галчонок был мёртвый, а достал удачно.
Дядя Миша покачал головой:
– Ну, брат, это трудно назвать удачей.
– Нет, конечно, хорошо, если б вынул живого. А всё-таки вынул. А я в том году упустил компас в колодец, так и не достал. А ещё я упустил…
Но тут как раз подошли к планетарию и купили билеты.
После планетария стал нужен телескоп. Просто во как необходим, по горло. Оказалось, что у Пети Субботина есть детская энциклопедия, а в ней про этот телескоп написано.
И дело-то несложное. Честное слово. На планке длиной в метр укрепляются две линзы с двух концов. Вот и всё. Шурик с Гошкой сначала даже не поверили, что телескоп – это такой пустяк, а потом начали смеяться. Подумайте только, стоит прикрепить два каких-то стёклышка к планке, и пожалуйста – телескоп! Нет, конечно, не такой, как в планетарии, это понятно, но всё равно! Можно наблюдать планеты. Взял, навёл на небо – и тебе Марс! Здравствуйте! Сенька Гиндин от зависти лопнет, Капустин так рот и разинет. А Нина Дмитриевна удивится.
Шурик вновь прочитал вслух устройство телескопа. Всего-то одна страничка, и половину выкинуть можно. Это где линзы описываются. Такие-то, мол, и такие-то, с названиями разными. В книгах всегда так: напишут, напишут, а посмотришь – чего там? Стёклышко небольшое, вон оно на рисунке показано.
Трубку решили не делать. Она совсем не главная часть. Она для того только и нужна, чтобы лучи не рассеивались, а так ни для чего больше. Зато канители с ней много, тем более что их две описаны, чтобы одна в другую вставлялась.
– Пусть у нас свет рассеивается, правда? Нам не жалко, – сказал Шурик.
– Конечно. Светила от этого не пострадают.
А ещё про подставку не стали читать. Планка, значит, должна на подставке стоять. Тоже ни к чему. Кто хочет планеты смотреть, сам подержит, не барин.
В общем, можно было начинать, затруднения только в этой планке. Метр длина – вот в чём дело. Сначала казалось просто, а вышло, что в доме нет такой планки. Не выдернуть ли где-нибудь из ограды? Но когда вспомнили все ограды, то оказалось, что они низкие. И зачем тогда их только делают? Но это уже другой вопрос. Вот теперь хоть плачь, теперь не до смеха.
А с линзами проще. Во-первых, у Шурика есть фильмоскоп. Из него выдернуть можно. У папы есть фотоувеличитель, ещё одна линза. Дома у Гошки в шкатулке какая-то лупа – и ещё одно стекло. Это уж сколько? Потом от карманного фонарика можно взять… А всего лишь две и нужны.
Гошка ушёл домой и что-то долго не возвращался. Наконец прибежал – батюшки! Планку принёс! Здоровенная, выше метра, наверно. Сосед-столяр дал. Бывают же добрые люди.
Теперь всё в порядке, опять стало хорошо и весело. Выбрали две подходящие линзы и прикрепили их на концах планки. Все как написано. Стали смотреть пока что на окна противоположного дома, потому что небо было ещё светлое. Наводили, наводили – что такое? Ничего не видно. Просто так весь дом видно, а в телескоп ну хоть бы какое окно чердачное показалось – нет! Тут Гошка догадался – вот умная голова! – что сразу двоим смотреть нельзя, двое всегда толкаются. Стали смотреть поодиночке – и всё равно.
