Более того, динамика этого переделывания отрицательна. Так, если во второй серии речь идет просто о неблагоустроенном городском дворе, то в третьей — о намеренно спровоцированной экологической катастрофе. Показательным образом, уменьшается количество обитающих в таких пространствах детей. Если во второй серии их пятеро, то в третьей — двое, а в четвертой — ребенок уже один. Может показаться, что за движением от детского сада в первой серии к школе в четвертой стоит прогресс, но на самом деле и здесь наблюдается деградация. Гена решает определить Чебурашку в школу потому, что тот не может прочесть его телеграмму. Получается, что со времени первой серии Чебурашка разучился читать — ведь в первой серии он приходил к Гене, прочитав его объявление. Правда, во второй он уже испытывал некоторые трудности, читая по слогам пионерский транспарант о сборе металлолома.
3
Общая регрессивная динамика «Чебурашки» особенно ярко наблюдается в эмоциональном регистре. Если в первой серии бессмысленность, казалось бы, успешного окончания проекта вызывает у героев растерянность, то впоследствии она переходит в нарастающую тоску. С начала второй серии ощущение нормативно положительного как отрицательного становится лейтмотивом мультфильма, когда Гена поет песню про день рождения, в которой прохожие не понимают, «почему он веселый такой». Ничего удивительного в этом непонимании нет. Эмоциональную тональность песни о любимом детском празднике наглядно реализует сопутствующий ей проливной дождь. Грустная песня о счастливом факте рождения подготавливает апофеоз тоскливого ощущения заброшенности, неспособности пережить нормативные ценности как смыслообразующие для отдельного человека — песню Гены про «голубой вагон» в конце третьей серии.
Слова этой поразительно грустной песни близко знакомы советским и постсоветским зрителям — песня звучала не только в мультфильме, но и в исполнении разнообразных детских хоров, по телевизору, на многочисленных пластинках и по радио. Представляется, что популярность этой песни обратно пропорциональна культурной рефлексии ее содержания: песня выражает самоощущение российского человека, но о ее непосредственных смыслах он не задумывается.
Медленно минуты уплывают вдаль.
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди.
Припев:
Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится,
Катится, катится голубой вагон.
Может, мы обидели кого-то зря.
Календарь закроет этот лист.
К новым приключениям спешим, друзья.
Эх прибавь-ка ходу, машинист!
Припев:
Голубой вагон бежит качается,
Скорый поезд набирает ход.
Ну зачем же этот день кончается?
Пусть бы он тянулся целый год!
Припев:
Песня описывает экзистенциальное состояние героев, используя очевидные символы жизненного пути и проходящего времени: дальний путь «стелется скатертью», бежит голубой вагон, вдаль уплывают минуты. Нормативное отношение к этой теме по обыкновению окрашено советскими идеологическими коннотациями: каждому должно вериться в лучшее будущее, и все просят машиниста «прибавить ходу». При кажущемся оптимизме словесный ряд песни исполнен глубокой амбивалентности. Стремящиеся в будущее одновременно хотят, чтобы это будущее не наступало, чтобы день не кончался, а тянулся целый год. Но и это желаемое замедление времени тоже ощущается как тяжелая ноша: минуты уплывают слишком медленно. Если героям и хочется, чтобы настоящее скорее стало прошлым, тем не менее этого настоящего-прошлого становится жаль и с ним хочется снова встретиться, хотя это и невозможно.
Самые поразительные строки песни описывают содержание памяти: без всякой сюжетной мотивации в рамках мультфильма героям кажется, что «они обидели кого-то зря». Под воздействием этого ничем не спровоцированного ощущения вины герои выражают желание забвения. Уплывающие в прошлое минуты, которые в начале песни хотелось запомнить, оказывается необходимым забыть. Герои просят машиниста «прибавить ходу» не потому, что представляют себе лучшее будущее, а потому, что «новые приключения» помогут им отстраниться от травм прошлого и тяжести настоящего.
