— Как бы то ни было, — поспешно вмешался Селдон, никаких беспорядков не было. Мы попросили толпу не трогать мнимого репортера, и я уверен, никто его пальцем не тронул.
— Вы уверены, господин Селдон? — спросил Расс. — Судя по имеющимся у нас сведениям, вы ушли сразу же после того, как бросили своё обвинение. Как вы можете утверждать, что было и чего не было после того, как вы ушли?
— Не могу, — согласился Селдон. — Но позвольте поинтересоваться: этот человек мертв? Избит?
— Мы его допрашивали. Он отрицает, что он — имперский шпион, и у нас нет таких сведений. Он утверждает также, что с ним грубо обошлись.
— Вполне возможно, что он вас обманывает, — сказал Селдон. — Я бы предложил провести психозондирование.
— Его нельзя производить без согласия подозреваемого, — сказал Расс. — Правительство сектора строго придерживается закона. Можно было бы это устроить, если бы и вы двое согласились на проведение психозондирования. Вы согласны?
Селдон и Дорс переглянулись.
— Нет, — ответил Селдон. — Об этом не может быть речи.
Второй офицер, Астинвальд, который до сих пор молчал как рыба, улыбнулся.
Расс продолжал:
— У нас имеются сведения, что два дня назад вы затеяли драку на ножах в Биллиботтоне и тяжело ранили гражданина Даля по имени, — он заглянул в компьютерный блокнот, — Эльгин Маррон.
— В ваших сведениях не указано, как началась драка? — поинтересовалась Дорс.
— Сейчас это не имеет значения, госпожа. Вы отрицаете, что участвовали в драке?
— Нет, не отрицаем, — горячо вмешался Селдон. — Но мы драку не затевали. На нас напали. Этот Маррон схватил госпожу Венабили, и не было никаких сомнений в том, что он собирался изнасиловать её. Всё, что произошло потом, было чистейшей самозащитой. Или в Дале позволено насильничать?
Расс если и удивился, то никак — ни голосом, ни жестом — этого не показал.
— Вы говорите, что на вас напали? И сколько же человек?
— Десятеро мужчин.
— И вы один, в паре с женщиной, сумели защититься от десятерых здоровых мужчин?
— Да. Мы с госпожой Венабили именно защищались.
— Но как же так вышло, что на вас ни царапинки? Или у вас есть хотя бы какие-то синяки или порезы под одеждой?
— Нет, офицер.
— Но как же такое возможно? Вы дрались один… ну, хорошо, не один, на пару с женщиной, и у вас — ни царапинки, а жалобщик, Эльгин Маррон, поступил в больницу весь израненный. Больше того, ему потребуется пластическая операция губы.
— Мы старались, — угрюмо буркнул Селдон.
— И, похоже, слегка перестарались! А что, если я скажу, что трое свидетелей утверждают, что вы и ваша подруга без предупреждения напали на Маррона?
— Я вам отвечу, что это невозможно. Я уверен, что этот Маррон наверняка состоит у вас на учете как задира и драчун. А их было десятеро. По всей вероятности, шестеро отказались врать, давать ложные показания. А остальные трое? Они объяснили, почему не пришли на помощь дружку, на которого якобы злонамеренно напали чужеземцы? Неужели не ясно, что они лгут?
— Предлагаете провести их психозондирование?
— Да. И пока вы не успели спросить, позвольте заранее отказаться. Нам не предлагайте.
Расс не сдавался:
— А ещё у нас имеются сведения, что вчера, покинув, так сказать, поле боя, вы встречались с неким Даваном, известным подпольщиком, которого разыскивает полиция. Это правда?
— Придётся вам это доказывать без нашей помощи, — сказал Селдон. — Больше ни на какие вопросы мы отвечать не намерены.
Расс убрал в карман компьютер-блокнот.
— Сожалею, но мне придётся пригласить вас проследовать с нами в участок для дальнейшего разбирательства.
— Не думаю, что это так уж обязательно, офицер, — сказал Селдон. — Мы приезжие, не совершившие ничего дурного, предосудительного. Пытались отделаться от репортера, который приставал к нам с дурацкими вопросами, пытались защититься от изнасилования и убийства в районе вашего сектора, известном своей криминальной атмосферой, разговаривали кое с кем из далийцев. Мы не видим в этом ничего такого, что заслуживало бы дальнейшего разбирательства. Это чистой воды недоразумение.
— Решения тут принимаем мы, — заявил Расс, — а не вы. Будет вам угодно проследовать с нами?
