— Ты оптимист, — сказала Дорс. — Лично мне кажется, что она в недостаточно благодушном настроении, чтобы нас видеть — за завтраком и вообще. Она только о том и мечтает, чтобы вышвырнуть нас отсюда.
— Не исключено, но мы ей платим.
— Да, но я подозреваю, что теперь ей и денежки наши не милы.
— Надеюсь, её супруг более благоразумен в отношении финансов.
— Если он замолвит словечко, Гэри, единственный, кто удивится этому больше меня, будет, конечно же, госпожа Тисальвер. Ну ладно, я готова.
И они спустились по лестнице на хозяйскую половину, где их ожидала та, о которой они только что говорили; завтрака не было и в помине, зато было кое-что другое…
Касилия Тисальвер встретила их, стоя в надменной позе, с натянутой улыбкой и горящими глазами. Её супруг растерянно прислонился к стене. Посередине комнаты стояли, вытянувшись в струнку, двое мужчин. Если они и видели подушки, лежащие на полу, то явно решили не обращать на них никакого внимания.
У обоих были чёрные курчавые волосы и густые чёрные усы, всё как у истинных далийцев. Оба стройные, одетые в одинаковые тёмные брюки и рубашки, стало быть — в форме. По рукавам и штанинам сбегали тоненькие белые лампасы. На правой стороне груди у обоих красовалась едва заметная эмблема «Звездолёт и Солнце» — символ Империи во всех обитаемых мирах Галактики. Посередине эмблемы, на солнечном диске, темнела буква Д.
Селдон сразу понял, что перед ними — двое представителей Дальской службы безопасности.
— В чём дело? — сердито спросил Селдон.
Один из военных шагнул вперёд.
— Я — офицер сектора Лэнел Расс. Это мой напарник, Гебор Астинвальд.
Оба вытащили и показали идентификационные голографические удостоверения. Селдон даже не удосужился взглянуть на них.
— Что вам угодно?
— Вы — Гэри Селдон из Геликона? — спокойно спросил Расс.
— Да.
— А вы — Дорс Венабили с Цинны, госпожа?
— Да, — ответила Дорс.
— Я прибыл для того, чтобы расследовать поступившую к нам жалобу относительно спровоцированных Гэри Селдоном вчерашних уличных беспорядков.
— Ничего подобного я не делал, — сказал Селдон.
— Такова наша информация, — сказал Расс, глядя на экранчик портативного компьютерного блокнота. — Вы обвинили репортера в том, что он — имперский шпион, и тем самым спровоцировали нападение на него толпы.
— Это я, — вмешалась Дорс, — сказала, что он — имперский шпион, офицер. И у меня была причина для подобного вывода. Высказывать своё личное мнение — это никак не преступление. В Империи — свобода слова.
— Свобода слова не имеет ничего общего с высказыванием мнений, способных вызвать беспорядки.
— Откуда вам знать, что были какие-то беспорядки, офицер?
Тут в разговор вмешалась госпожа Тисальвер.
— Я могу сказать, — хрипло проговорила она. — Она видела, что собралась толпа, толпа бродяг, готовая вспыхнуть, стоило только бросить в неё горящую спичку. Она нарочно сказала, что он — имперский шпион, нарочно, ничего она про него не знала, и крикнула этому сброду, что это так, чтобы они набросились на невинного человека. Она явно знала, что делает.
— Касилия… — умоляюще проговорил господин Тисальвер, но жена бросила на него столь выразительный взгляд, что он сразу же замолчал.
Расс повернулся к госпоже Тисальвер:
— Это вы подали жалобу, госпожа?
— Да. Эти двое живут тут всего несколько дней, и от них — одни неприятности. Они приглашали в мой дом людей низкого происхождения, что грозит моей репутации в глазах соседей.
— Разве противозаконно, офицер, — спросил Селдон, — приглашать мирных, аккуратных жителей Даля туда, где ты живешь? Две комнаты наверху — это наши комнаты. Мы их сняли, платим за них. Что, разговаривать с далийцами в Дале — это преступление, офицер?
— Нет, — ответил Расс. — Это не имеет отношения к содержанию жалобы. Какая у вас была причина, госпожа Венабили, предположить, что человек, которого вы в этом обвинили, действительно имперский шпион?
— У него были маленькие каштановые усики, — объяснила Дорс, — поэтому я решила, что он не далиец. Я решила, что он — имперский шпион.
— Вы так решили? А у вашего приятеля, господина Селдона, и вовсе нет никаких усов. Почему вы его не считаете имперским шпионом?
