Он не спускал глаз с Ребекки. Что-то случилось, и он должен увести ее отсюда, но очень осторожно. Она готова взорваться в любой момент.
— Конечно, — с готовностью отозвался он.
— Мне не нужен лед, — отрезала Ребекка.
— Ребби…
— Я не знаю, что именно все вокруг недоговаривают и почему. Но знаю, что тут не все чисто. Поэтому я не успокоюсь, пока не выясню, что произошло на самом деле с моим отцом в 1963 году и с Там в 1975-м. А если вам, миссис Рид, не нравится то, что я делаю — или тебе, Джед, а также деду, Квентину или кому-нибудь еще, то мне плевать, так и знайте.
«Браво!» — подумал Джед, когда Ребекка закончила.
Абигейл смотрела на Ребекку с нескрываемым изумлением. Насколько было известно Джеду, тетя обвиняла в гибели мужа не только Томаса Блэкберна, но и Стивена — потому, что тот был другом Бенджамина, потому что пригласил его с собой в роковой день — и просто потому, что он Блэкберн. В глазах Абигейл Рид все Блэкберны были виноваты. И она подчеркивала это год от года, раз от раза.
— Ребекка, — сказала она, — я не имею представления о том, что с тобой случилось и на что ты намекаешь, но поверь: никто ничего не скрывает и не умалчивает. Впрочем — поступай, как знаешь. Блэкбернам это свойственно. — Взгляд ее стал холодным. — А страдают от вашего упрямства простаки вроде меня.
— Кем-кем, — заметила Ребекка, — а простушкой вас не назовешь.
— Ничего другого от внучки Томаса Блэкберна я и не ожидала услышать. Хочешь откровенно? Не понимаю, как ты можешь жить под одной крышей с убийцей твоего родного отца. — Абигейл сделала глоток лимонада и добавила: — Но это, конечно, не мое дело.
— Довольно, — вполголоса проговорил Джед.
Тогда свирепый взгляд тети остановился на нем:
— Я не позволю указывать мне в моем собственном доме. Полагаю, ты проводишь мисс Блэкберн до дома.
— Сама дойду, — огрызнулась Ребекка, собираясь уйти отсюда тем же путем, что пришла.
Джед нагнал ее у калитки. Это был самый короткий способ покинуть владение тети.
— Ребби, подожди…
Она сделала вид, что не слышит.
— Ребби!
Она вышла на тротуар и зашагала, не оглядываясь.
— Черт! Что произошло, Ребекка?
— Тебя не касается.
Глаза ее блестели, а припухшая щека и губа выглядели ужасно, хотя и чуть лучше, чем вначале. Джед провел пальцем по корочке запекшейся крови:
— Все, что касается тебя, касается и меня, Ребби…
Она остановилась и сказала:
— Не надо, Джед.
Но он не мог отойти от нее. Не хотел. Он провел рукой от ее подбородка к кончикам пальцев, тихо сжал ей ладонь со словами:
— Ребби, я тебе не враг. Кто тебя ударил?
Ребекка закрыла глаза. Она уже не доверяла даже самой себе. Джед такой сильный и надежный. Ей вдруг захотелось, чтобы он обнял ее. Она устала от одиночества, устала от странствований, от полуправды и секретов. Она из рода Блэкбернов — внучка Томаса, пария.
— Ребби, — повторил Джед, — кто тебя ударил?
Ребекка посмотрела на него:
— Тот человек из Сайгона. Француз.
Он почувствовал, как все в нем ожесточается.
— Мне надо было пристрелить ублюдка. В Сан-Франциско был удобный случай.
— Нет, все гораздо сложнее. Его зовут Жан-Поль Жерар. Одному Богу известно все, что он сделал, но тогда он не только стрелял в тебя. Я думала, ты видел. Все эти годы я думала, что ты знаешь.
Джед застыл от напряжения.
— Знаю что?
— Тогда, в 75-ом году в Сайгоне, он спас мне жизнь. И маленькой Май.
