Ребекка пробилась сквозь строй любопытных, собравшихся вокруг нее, и побежала под дождем, стараясь догнать исчезнувшего Жана-Поля Жерара. Она хотела расспросить его о Камнях Юпитера — и вернуть их ему, если это все, чего он хочет. Пусть возьмет свои камни и убирается ко всем чертям. Пусть оставит их в покое.
Но она потеряла его след.
«Дура набитая», — ругала она себя, утирая рукой кровь, все еще сочившуюся из рассеченной губы. Закончилось тем, что она расковыряла ранку, и вид ее стал ужасен. Вот несчастье. Кровь стучала в виски. Она чувствовала себя совершенной ослицей. Разве не предупреждал ее дедушка? Конечно, но ее не остановит зуботычина.
Все еще что-то бормоча про себя, она наконец оставила пытки настигнуть француза в полуденной толпе и поплелась на Бикон-Хилл. Ребекка думала о дедушке и его отказе поговорить с ней, о Джеде Слоане и его нежелании открыть все, что он знает, о Жане-Поле и его молчании, когда речь заходила об интересующих Ребекку вещах. Впервые в жизни Ребекка подумала, что понимает разведывательные организации, использующих в своей практике детекторы лжи и сыворотку правды.
Жан-Поль.
Джед.
Квентин.
Бывший любовник, племянник, сын. И Томас. Кто он? Отец, старший брат, любовник, друг. Абигейл когда-то хотелось, чтобы он был для нее всем.
Она надеялась, что разрозненные мысли выстроятся у нее в голове в связный план, если ей удастся позабыть о существовании этих людей. Но как это непросто. Может быть, физический труд — работа в саду — поможет отвлечься. Сидеть и ждать сложа руки — это не для нее. Она — деятельная натура.
Лишь только дождь перестал, Абигейл отправилась в сад, где, сидя на корточках, начала высаживать семена в мягкую, влажную почву. И услышала за спиной шаги. Предвидя неприятную встречу с Жаном-Полем или Квентином, Абигейл внутренне подготовилась дать отпор.
— Добрый день, тетя Абигейл.
Она развернулась на четвереньках и выдавила улыбку:
— А, Джед, какой сюрприз.
Джед был из тех немногих, кто умел распознавать уловки и лживую любезность Абигейл. И он скептически произнес:
— Разве Квентин не предупредил, что я в городе?
— Да, он говорил что-то, — сказала Абигейл, поднимаясь с грядки. — Но я не назвала бы это предупреждением.
Джед промолчал.
Стянув садовые рукавицы, Абигейл с сожалением подумала, что зря не пошла сегодня на службу. Тогда она избежала бы неприятной встречи с Томасом и была бы поблизости, когда Джед вторгся в кабинет Квентина. Но она заботилась вовсе не о том, чтобы защитить сына от племянника. Просто предпочла бы, чтобы первая после 1975 года встреча с красавцем племянником произошла бы не здесь, в саду, где вид ее так неказист.
— Мне надо подумать о приличной охране, — продолжала Абигейл. — В последние дни все время жду непрошенных гостей, поэтому волнуюсь. Как давно мы не виделись, Джед. Мне казалось, что ты уже никогда не приедешь в Бостон.
Его глаза чирка — отцовские глаза — так и сверлили тетку.
— Почему же? Потому, что вы приказали мне не возвращаться сюда?
Она справилась с раздражением. Джед с малых лет был таким несносным. Но то, что простительно малышу, трудно терпеть во взрослом мужчине. А Джед — взрослее некуда: красив, умен, ответствен. Ее бы сыну хоть половину его достоинств.
Абигейл изобразила удивление:
— Можно подумать, что ты когда-нибудь слушался моих или чьих-то еще приказов. — Она поднялась, отметив, что Джед не предложил ей руки. — Помнится, я только выразила озабоченность и разочарование из-за того, что ты связался с вьетнамкой и признал себя отцом незаконнорожденной полукровки.
— Не будем ворошить прошлое, — сухо произнес Джед. — И не надо притворяться, что нам приятно видеть друг друга.
— Как скажешь.
Абигейл прошла к садовому столику и ловко отряхнула клеенку. Она всегда была деятельной натурой. Джед в детстве чувствовал, что она томится от неудовлетворенности судьбой. И теперь это заметно, под внешним лоском и скрытностью. Он помнил времена, когда Абигейл Рид была не столь чопорной, меньше заботилась о приличиях, о правилах, заведенных среди представителей высших классов, не так ограничивала себя. Тогда она не боялась сказать не то, что нужно, и даже получала удовольствие, если в результате ее слов возникал скандальчик. Так было до смерти Бенджамина и до той поры, когда она поняла, что сын не собирается оправдывать ее ожиданий. Джед полагал, что он вправе не прощать ей пренебрежение к Май, но что до остального — как знать? Когда тетя Абигейл стала главой процветающей компании «Вайтейкер и Рид», ей оказалось нелегко иметь сына вроде Квентина.
