Джед улыбнулся и нежно убрал волосы со лба Ребекки.
— Вот уж не думал, не гадал, что придется снова заниматься этим на койке в общежитии.
— Браво! — выпалила Ребекка. — А я этим вообще ни разу не занималась! — Слишком поздно спохватилась она. — Я хочу сказать…
— Ребби, все будет хорошо. — Приблизив свои губы к ее губам, он неторопливо, мягко поцеловал ее. — Обещаю.
Она кивнула, дав понять, что верит ему, но ее прагматическая натура проявилась и тут:
— Ты подготовился?
Он засмеялся:
— А ты сомневаешься?
— Я имею в виду не «готов», а «подготовился».
— Шучу. Я прекрасно, понимаю, что ты имеешь в виду. Да, мисс Отличница, я подготовился.
Он вытащил из заднего кармана джинсов упаковку презервативов и положил на край постели. Ребекка не знала, что ей делать, восхищаться или ужасаться.
— Так ты заранее все предусмотрел?
— Лучше сказать, что я всегда во всеоружии. Господи, Ребби, — смутился он, и этим помог ей, — тебе говорили, что ты чересчур простодушна?
Она взглянула на него с деланной невинностью:
— Представь себе. Я прямая, как все Блэкберны.
Как ни простодушна она была, но раздеться пред очами Джеда оказалось не очень-то легко. Она стеснялась, чувствуя свою неопытность, но препоручить эту миссию Джеду не хотела. Слишком удобно сложить с себя ответственность за свои поступки. Нет уж, пусть все, что они сделают, — они сделают вместе. Опыт старшей сестры и хваленая беззастенчивость не помогли ей, когда начал раздеваться Джед. У него было мускулистое, смуглое тело, отнюдь не лишенное волосяного покрова. Ребекка не знала, разглядывать ли его, отвернуться, сказать что-нибудь подходящее или просто промолчать.
Наконец он подошел к сиротской кровати Ребекки и провел кончиками пальцев по ее обнаженным плечам.
— Если ты захочешь, чтобы я остановился… Если я сделаю тебе больно…
Она покачала головой.
— Не сделаешь.
Но, вопреки собственным словам, она не чувствовала уверенности. Ей с трудом удалось сдержаться и не ляпнуть что-нибудь такое, что сняло бы напряжение, от которого онемел язык и по коже бегали мурашки. Из открытой форточки тянуло свежестью, отчего Ребекка почти дрожала. Но Джед стал поглаживать ей плечи, и ей снова стало тепло. Они легли на кровать. Ощущение от соприкосновения обнаженных тел показалось Ребекке упоительным. Не надо спешить, подумала Ребекка. Она хотела запомнить каждый миг.
Но Джед, видимо, думал иначе. Его нетерпение передалось Ребекке, когда он начал ее целовать. Он изучал ее рот своим языком, согласуя его зондирующий ритм с движением бедер, пока она не почувствовала, что у него возникла эрекция. И тогда куда-то исчезли и застенчивость, и нервозность. Да, подумала она, я хочу этого…
Он ласкал ее всюду, шептал, какая она красивая, какая у нее замечательная грудь, какие сильные бедра, и она скоро забыла о своих душевных терзаниях, удивленная и захваченная внезапно пробудившейся страстью. Она сгорала от желания, ей хотелось и смеяться, и плакать, и вечно сжимать его в объятиях. Она ни на мгновение не сомкнула глаз, наблюдая даже за тем, как он надевает презерватив. Он взял ее нежно, бережно, и сразу отступил в тот момент, когда она поняла, что это нечто больше, чем непривычная стесненность, но она притянула его к себе, сама проявляя настойчивость. Он только и ждал такого сигнала. Удары его становились сильнее, глубже, быстрее, и она отвечала на каждый с вожделением, которое лишь час назад показалось бы ей немыслимым. Но теперь она не размышляла, а чувствовала.
Он кончил первым, она на несколько секунд позже, разливаясь блаженством, пока он продолжал ради нее и шептал ей на ухо: «Наслаждайся, наслаждайся, наслаждайся…» Она и наслаждалась, исторгая радостные крики, — от новизны и вечной прелести единения.
Много позже, когда они, уже в джинсах, сидели, скрестив ноги, на узкой кровати, Джед сосредоточил на Ребекке гипнотический взгляд и спросил:
— Поедем вместе в Сайгон?
— В Сайгон? — подумав, что он шутит, засмеялась Ребекка. — Да, конечно, сейчас я позвоню в авиакомпанию и закажу билет, а, пока его не принесли, объясню, что не смогу работать летом. Пускай увеличат мне стипендию.
