Входит М а м е д.
Полетите со мной, Измаилов. Возможно, придется сделать кое-какие расчеты. Хватит вам четверть часа?
М а м е д. Полторы минуты мне хватит! Я думал, здесь забыли, что я в институте учился… Удивляюсь…
Ч е п р а к о в. Не удивляйтесь, давно к вам присматриваюсь. Сегодня освобожден прораб Целовкин. Предлагаю принять прорабство вам. Обдумайте. А пока собирайтесь, одевайтесь теплей — и к вертолету. В дороге поговорим.
М а м е д, возбужденный, счастливый, ушел.
Елена Николаевна, хорошо, если б и вы полетели с нами.
Л е н а. Спасибо. Отец мне велел вернуться сегодня. Я работаю у него. (Уходит.)
П а т л а й. Почему ты Абросимовой так много прощаешь?
Ч е п р а к о в. Посидим, Максим. (Смотрит на часы.) Помолчим перед дорогой. (Молчит.) Я когда-то тяжелоатлетом был, когда рабфак кончал… (Усмехнулся.) Может, в этом мое призвание…
П а т л а й. Не знал.
Ч е п р а к о в. Поехал в Москву соревноваться. Шесть побед у меня было. Седьмая встреча — с чемпионом Союза Коротковым. Положил бы я его, точно говорю. А накануне познакомился с девушкой. Я вот тебе ее опишу. Студентка, во-первых, серые глаза. Нежная, рослая, спокойная… Понял какая?
П а т л а й. Совершенно не понял.
Ч е п р а к о в. Трудно описать! Всю ночь по Москве с ней ходили. Она меня отдыхать отправляла, я понравиться хотел, не ушел… Бахвалился. Спал в ту ночь час-полтора. И положил меня Коротков за три минуты и семь секунд. Она это видела. Я больше с ней не встретился. А помнил ее… Даже в войну! В каждой она мне мерещилась. Любил. А потом уж не страдал. Никогда. Жалеть — жалел, а не страдал.
П а т л а й. Не надо их жалеть, Сашка, никогда не жалей.
Ч е п р а к о в. Кто их знает! Никогда бабы мне не указывали, я им нужен был. А вот этой, о которой справляешься, я не нужен. Совсем не нужен! А дело мое ее интересует.
П а т л а й. Туманно. Ну, будь! Надо в ларек — еды взять.
Ч е п р а к о в. Иди, Максим. Мне пора лететь. (Смотрит на часы.) Пора. Гляди, парень, я тебя предупреждал. (Загибает пальцы.) Чтобы в первую голову сахар, хлеб, сливочное масло, картофель, мясо, сгущенное молоко были бы на каждом участке, на каждом пикете. Смотри. А выговор зачитают по всей трассе. Не серчай. Купать людей никому не позволено. И думай о весне. В мокре придется работать.
П а т л а й. Весна! Доживем ли?
Ч е п р а к о в. Иди. (Протянул руку.) Неудобно просить… зайди к Лизе. Нехорошо не повидаться с ней, а там люди… Пусть выйдет. Славный она товарищ мне.
П а т л а й ушел. Чепраков садится. Сейчас видно, как устал он. Отдыхает, спрятав лицо в ладони. Вошла Л е н а. Чепраков встал, взъерошенный.
Л е н а. Я должна уехать… Пришла извиниться.
Ч е п р а к о в. Зачем же!
Л е н а. Говорю четко: пришла извиниться. Я говорила плохо. Думаю о вас лучше. Я помню: вы приходили к нам советоваться. Я поняла. Вы делаете непоправимые глупости, но извините.
Ч е п р а к о в. Елена Николаевна!
Л е н а ушла. Возникли С а м с о н о в и С и н и ц ы н.
С а м с о н о в. Товарищ Чепраков?
Ч е п р а к о в. Да.
С а м с о н о в. Самсонов. Из краевой газеты.
Ч е п р а к о в. Нет времени. Приезжайте в управление. (Ушел.)
С а м с о н о в. Каков хам!
С и н и ц ы н. Мне кажется, я тихо ненавижу его. На Бабановке я создавал базу… Фундаментальную базу для энтомологов! Зачем, собственно? Для кого? Для чего?
Вошла Л и з а, огляделась спокойно.
Л и з а. Где Чепраков?
С и н и ц ы н. Его увела… По-моему… Абросимова увела…
Лиза подумала, села в стороне терпеливо.
Что можно сделать, товарищ Самсонов? А?
Вернулся П а т л а й. В руках хлеб, консервы, кусок колбасы. Сел, ест устало, задумчиво.
С и н и ц ы н. Но он же улетает, товарищ Самсонов! Идем!
С и н и ц ы н и С а м с о н о в ушли. Лиза смотрит на Патлая. Тот перестал есть.
П а т л а й (грустно улыбается ей). Хотите, я дам вам совет?
Л и з а. Какой?
П а т л а й. Никогда не пишите писем.
Л и з а. И не собираюсь. На словах неплохо разговариваю.
П а т л а й. Лизонька, я передаю вам личный опыт… Просто передаю личный опыт. Не надо писать, когда все ясно.
Л и з а (тихо, твердо). Ничего еще не ясно.
П а т л а й. Это у вас… А у меня ясно все.
