— Ничего страшного, ребята, — сказал он кинувшимся ему на помощь двум телохранителям. — С ней такое иногда случается, я провожу её до каюты.
— Никогда с ней такого не случалось, — огрызнулся один из телохранителей, отталкивая Вепря. — Мы сами её проводим.
Они недоуменно переглядывались, словно спрашивая друг у друга: «Что это происходит сегодня с нашей стервой?»
И только Вепрю всё было понятно. Если человека умело ткнуть пальцем в определённое место, он почти наверняка потеряет сознание. Не в правилах Вепря было отрабатывать свои навыки на женщинах, но необходимость заставила сделать это.
Когда громилы вынесли женщину из бара, Вепрь кинулся в туалетную комнату, вытолкнул оттуда какую-то пьянь, достал радиостанцию и вызвал Сосунка. Тот ответил немедленно:
— Да, босс?
— Пулей несись к бару, увидишь двух горилл, которые несут пьяную бабу. Мне нужен номер каюты, в которую они ее затащат, понял?
Не спеша вымыв руки, Вепрь причесался перед зеркалом и вышел из туалета, едва не споткнувшись о ту самую пьянь, лежавшую у дверей в луже блевотины. Выпив еще рюмку коньяка, он покинул бар.
На палубе было шумно. Он с трудом отвязался от виснущей на нем полуголой девицы лет пятнадцати и, едва не получив по носу от какого-то осатаневшего очкарика, удалился к фальшборту. Закурил, наблюдая, как очкарику помогают подняться на ноги и пристают с расспросами.
Через несколько минут из сумрака по правую руку вынырнул Сосунок — пиджак расстегнут, галстук болтается где-то за спиной. Однако, увидев Вепря, он тут же замер, привел себя в порядок и, сделав ему знак рукой, снова нырнул в сумрак. Вепрь последовал за ним, догнав его только у дверей каюты номер тридцать.
— Здесь, — указал Сосунок.
Вепрь похлопал его по плечу и отодвинул в сторону.
— Дверь не заперта, — сообщил напарник.
Вепрь кивнул и прислушался. В каюте было тихо. Приоткрыв дверь, они проникли внутрь,
— Возьми фонарик, — прошептал Сосунок.
Вепрь нащупал в темноте его руку, но в эту секунду в каюте вспыхнул свет.
— Ладно, джентльмены, давайте ненадолго оставим эту игру в джеймсов бондов. Только без припадков, договорились?
Голос был настолько хорошо знаком, что не пришлось даже поворачивать голову, чтобы выяснить, кто это. Вепрю оставалось только усмехнуться, однако Сосунок, который знал Ливерганта по фотографиям, дёрнулся, но был тут же оглушён и брошен на пол.
— Глупенький, — Ливергант мыльным пузырьком выплыл на передний план. — Сосунок — он и есть сосунок. Но вы-то, Сергей Алексеевич, как вы-то могли подумать, что я вдруг окажусь глупее вас? Вы же меня хорошо знаете. Или всё-таки не настолько хорошо? А, Сергей Алексеевич? Может, вы предпочитаете, чтобы я называл вас Вепрем?
— Целиком на ваше усмотрение, Аркадий Данилович, — вежливо ответил тот.
— Вот и прекрасно, я рад за вас, очень рад. Можно, я задам вам один нескромный вопрос?
— Ради Бога.
— Объясните, зачем все-таки вы забрались в каюту моей дочери? Дело ведь не в деньгах?.
— Конечно, нет, Аркадий Данилыч. Не в деньгах. В чемодане.
— Замочить его, падлу, — раздался из-за спины чей-то грубый голос. Видимо, один из охранников, да еще новенький, иначе он предпочёл бы помолчать.
Вепрь не спеша повернулся. Точно, охранник. Незнакомый. Землистый цвет лица, черные кучерявые волосы, длинные черные усы. Глаза навыкате с мутными, желтоватыми белками. Автомат на боевом взводе. Горец, надо полагать, горячий. В общем-то, симпатичный человек, досадно будет, если придется его убить.
— Помолчи, Ахмет, — взмахнул Ливергант рукой и снова обратился к Вепрю:
— Вы считаете, что я вас боюсь, Сергей Алексеевич?
— Что вы, как можно. Почему вы должны меня бояться?
— Ну-ну, не скромничайте, вас многие боятся. Потому-то Магистр вас и нанял, ибо понял, что вас лучше иметь в друзьях. Говорят, он вас убил, когда поймал со своими деньгами… Вернее, теперь уже с моими деньгами.
Вепрь поправил его:
— Он пытался меня убить. Но вы же знаете, как сложно это сделать.
— Да, знаю, Сергей Алексеевич. Поэтому даже и пытаться не буду. Я даже ничего не сделаю этому мальчику, — Ливергант кивнул на лежавшего на полу Сосунка. — Я просто скажу вам пару дружеских слов…
