Рыбак приопустил немного удилище, позволяя своей жертве почувствовать на мгновение себя победителем, а потом дёрнул его резко вверх.
— Эхх… — Генерал в приступе азарта сильно стукнул себя по голове. — Понежнее бы… Вашвеличчство… Что ж вы так…
В воздухе, сверкая серебристыми боками, показался громадный хариус. Его выдали розоватое брюхо и хвост. Пролетев половину пути до помоста, на котором стояло ведро с уже пойманными его сородичами, хариус, собравшись с последними силами, выписал немыслимый пируэт, сорвался с крючка и плюхнулся в пруд так, что брызги от его триумфального возвращения домой окатили рыбака от сапог до самого ремня.
— Какой был красавец… — разочарованно пробормотал Черевин, поправив густые чёрные усы под крупным орлиным носом.
— Да ты в ведро загляни, Пётр Александрович! Там таких десяток уже… И этот не последний! — Император положил удилище на помост и наклонился над жестяным ведром, наполовину наполненным водой, где били хвостами ещё живые серебристые хариусы. — А? Знатно?
Черевин с любопытством оценил количество и качество улова, утвердительно кивая головой, пока августейший рыбак занялся снаряжением снасти для следующего заброса.
— Чего хотел-то? — не отрывая взгляда от банки с червями, спросил генерала император. — Стряслось чего?
Черевин, будучи пятнадцать лет тому в звании полковника, уже состоял флигель-адъютантом при покойном батюшке нынешнего императора, и с тех пор безошибочно научился различать настроение первого лица и без труда мог прогнозировать результат той или иной аудиенции до того, как чиновник, вызванный на доклад, переступал порог кабинета Его Величества.
В последней фразе Александра Третьего генерал сейчас прочёл ноту раздражения, а это значило, что министр иностранных дел Гирс вполне мог если не попасть под горячую руку, то как минимум уйти ни с чем. Император тщательно отделял время, отведённое на семью и отдых, от рабочего. А работал он много. Очень много. И сегодня позволил себе рыбалкой отвлечься от забот. Поплавок действовал на государя магически. После рыбалки на закате он в восемь вечера обедал с семьёй и потом мог с ясной головой в одиночестве читать корреспонденцию в кабинете до глубокой ночи.
— Прибыл министр иностранных дел Гирс, ваше величество. Прикажете звать сюда или ему ожидать в приёмной? — Генерал демонстративно приподнял подбородок, чем заставил царя улыбнуться. За это он и любил своего генерал-адъютанта, что тот всегда точно соответствовал моменту, а так как сейчас разговор шёл не о хариусе, то Черевин как заправский поручик принял стойку «смирно».
— Да только клёв пошёл! Зови его сюда, раз так срочно! — покачал головой император, закидывая поплавок. Генерал щёлкнул каблуками и удалился исполнять приказ.
Министр Гирс застал государя за очередным уловом.
— Какой, а? — Александр Александрович прижал удилище локтем, пытаясь усмирить трепыхающуюся на крючке рыбу. Ловким движением опытного рыбака он поймал леску, ухватился за цевьё и вытащил крючок, основательно зацепивший хариуса за нижнюю губу. — Как тебе, Николай Карлович? Ты всё в своих департаментах пыльных прозябаешь, сколько говорю тебе — воздух и рыбалка ум проясняют почище любого вина! Даже с баней не сравнить. А ты меня слушать не хочешь, Николай Карлович…
Следующая наживка ушла в глубину пруда вслед за грузом.
— Оно так, ваше величество… Пора бы и о цвете лица подумать… Здесь, в Гатчине воздух не в пример петербургскому. Удилище мне уже справили, но в этот раз я по делу срочному, даже не предполагал, что нарушу такую идиллию… Должен извиниться… — Гирс намеренно делал паузу между предложениями, чтобы предусмотрительный Черевин, который сопроводил его к рыбацкому помосту со львом на постаменте, успел удалиться. Ему не подобало присутствовать при подобных докладах, если на то не случалось высочайшего повеления.
— Ну ладно расшаркиваться, Николай Карлович. Не на коллегии. Говори, чего тебя нелёгкая принесла…
Очередная поклёвка оказалась неудачной. Крючок опустел. Гирс дождался, пока внимание царя переключится с очередного червя на поплавок, подошёл поближе и негромко произнес:
