— Даже не вспоминайте. Нам повезло, что я удержалась от тошноты.
— Ирландское счастье. — Келси улыбнулся.
— Держу пари, вы хороший специалист.
— Говорят, да.
Подошедший официант поставил на стол напитки, принял заказ. Марси убрала руку, и Келси вдруг ощутил пустоту.
— Вы тоже живете во Флориде?
— Иногда. По большей части я живу в своем фургоне. Еду куда-нибудь, чтобы починить карусель, или везу деревянных зверей в мастерскую, рядом с домом бабушки, порой работаю на месте.
— Вы собираетесь купить что-нибудь на аукционе?
— Возможно. Бабушка услышала, что парк распродают, и захотела в последний раз взглянуть на него. Пятьдесят лет назад он принадлежал ее отцу.
— Удивительно.
— Анна Бет — удивительная леди. — То же самое Келси думал о женщине, сидящей напротив. — А вы коллекционер?
— Нет. Это лишь бизнес.
Подняв бровь, он ждал продолжения.
— Вы слышали об отелях Дельмонико?
— Разумеется. По-моему, один недалеко от Орландо.
— Пока у нас их пять. Я администратор Деймона Дельмонико.
Он мог бы и сам догадаться по ее синему костюму и шелковой блузке. Во время своего недолгого пребывания в корпоративном мире он повидал множество женщин, одетых так, как она, честолюбивых, готовых идти босиком по углям или по спинам других, чтобы только вырваться вперед.
Он быстро возненавидел темный костюм, белую рубашку и модные галстуки, которые они носили. Для Келси галстук равносилен петле на шее.
— Значит, Марселла — влиятельная деловая женщина?
Она сердито поджала губы.
— Вряд ли я настолько уж влиятельна. По большей части я следую указаниям Деймона.
— Он коллекционер?
— Пока нет. Мы строим новый комплекс на берегу озера Понтчартрейн. Он хочет добавить в места отдыха несколько аттракционов для катания и развлечений.
— Кажется, вас не слишком вдохновляет его идея.
Марси пожала плечами:
— Нет. Я хотела бы управлять комплексом, но меня совершенно не интересует руководство парком развлечений.
— А что плохого в таких парках? Я, например, их люблю и, куда бы ни приехал, обязательно захожу.
— Архитекторы спроектировали комплекс зданий в стиле викторианской эпохи. Я не могу себе представить «американскую горку» посреди английского парка.
— На мой взгляд, замечательно. Поэтому вас интересует аукцион?
— Деймон послал меня осмотреть парк. Он говорит, у него связаны с ним особые воспоминания юности.
— У множества людей есть счастливые воспоминания о парке развлечений. А как насчет вас, Марселла?
— Зовите меня Марси. Большинство знакомых называют меня именно так.
Он посмотрел в ее карие глаза, слишком уж серьезные для женщины тридцати лет, если он правильно угадал возраст. Короткие темно-золотистые волосы тоненькими прядками спадали на лоб и обрамляли лицо.
— Пожалуйста, если хотите. Но Марселла — очень красивое имя, чтобы им не пользоваться.
Щеки у нее слегка порозовели.
— Спасибо. А в парках развлечений и цирках я бываю очень редко. Не люблю, когда у меня над головой кто-то вертится. Мне становится плохо.
— Какая досада. Счастливейшие часы моей жизни связаны именно с ярмарками и карнавалами. Почти все школьные каникулы я проводил там.
— Ваши родители тоже участвовали в карнавалах?
— Да. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда мне исполнилось десять лет. Моим воспитанием занималась бабушка.
Марси отвела взгляд и принялась за салат.
— Должно быть, вы много знаете о парке. Расскажите мне про карусель.
— Основные сведения есть в брошюре аукциона. Карусель — трехрядный механизм с двадцатью четырьмя лошадьми, шестью фигурами зверей и двумя колесницами. — Улыбнувшись, Келси сделал глоток пива. — Звери взяты со старых каруселей, отреставрированы и в начале тридцатых годов привезены сюда. Есть также хороший орган, как вы могли заметить.
— Я заметила, поскольку вы ему вторили.
— Тем не менее в брошюре нет самого важного, что вам необходимо знать.
— И что же это?
Келси окинул взглядом ресторан, наклонился и, понизив голос, прошептал:
— Карусель заколдована.
— Заколдована? — Марси подумала, что ослышалась. — Как в сказке? — Она вытерла рот льняной салфеткой, чтобы скрыть улыбку.
Он серьезно кивнул.
— Я, правда, не уверен, что все животные обладают волшебной силой, но Александр — совершенно точно.
