— Я открою тебе секрет, Келси. Мне нравится, что я делаю. Я люблю свое положение, власть, престиж, льготы. И пользуюсь ими, чтобы взять на поруки Роджера, когда его мечты оборачиваются кошмаром. Мне нужны стабильность, безопасность, корни. Нужен мужчина, который даст незыблемость мне и моим детям.
— Я уже пытался, Марселла, — печально отозвался он. — Ты знаешь, что около двух лет я проработал в такой же стерильной обстановке?
— Нет. Ты не рассказывал мне. И что случилось?
— Я ненавидел каждую минуту, проведенную там. Бабушка хотела, чтобы я получил образование и мне бы не пришлось работать на карнавалах. Ради нее я закончил колледж, получил степень магистра в бизнесе. К тому времени она продала карнавал, переехала во Флориду, и я устроился на работу в корпорации, где провел худшие два года моей жизни. Я чувствовал себя заключенным, без всякой надежды выйти на свободу. Я тосковал по радостному возбуждению парка, но больше — по моим раскрашенным пони.
— И что ты сделал?
Келси развел руками:
— Наплевал на все — костюмы, галстуки, служебную машину — и пошел в ученики к знакомому резчику по дереву.
— Значит, твое образование впустую?
— Нет. У меня собственный бизнес, заключаю собственные контракты. Может, я никогда и не разбогатею, однако на хорошую жизнь мне хватает. Но главное, мне нравится, чем я занимаюсь. Я могу спать ночью спокойно, зная, что делаю со своей жизнью что хочу.
— Живя в фургоне? Переезжая с места на место? И что это за жизнь?
Келси встал.
— Мне она подходит. Как новый офис подходит тебе, Марселла. Ты его заработала, он должен стать твоим.
— Деймон предложил его тебе как своему внуку. Он твой по праву.
— По случаю рождения. Если бы моя бабушка не имела с ним любовной связи пятьдесят лет назад, мы бы теперь не спорили с тобой.
— Но так случилось. Разве ты не понимаешь, что он тебе предлагает? Не просто должность в компании. А возможность узнать его поближе. Быть семьей.
— Все, чего ты всегда хотела.
— Да. Тебе все упало на колени, а ты от всего отказываешься.
— Я сделал выбор много лет назад. Я только резчик и хочу им остаться. Ты или примешь меня таким, или забудь, что мы встретились. — Боль в его глазах разрывала ей сердце.
— Ты отбрасываешь и меня?
— Решай сама. Я не буду копией Деймона Дельмонико. Я не хочу ни его работы, ни его богатства. Он может отдать все своему племяннику.
— И ты уедешь, когда закончится контракт?
— Здесь ничто меня не держит.
— А твоя бабушка?
— Мы будем видеться не реже, чем раньше. Она хочет, чтобы я шел своим путем. Она хочет, чтобы я был счастлив, занимаясь делом, которое люблю.
— А как же я?
В отчаянной попытке спасти то малое, что еще оставалось между ними, Марси обняла его за шею и прижалась губами к его губам. Келси с готовностью ответил на поцелуй, давая выход переполнявшим его чувствам. Она таяла в его объятиях, без слов предлагала все, что ему достаточно только взять.
Или по глупости отказаться.
Он схватил ее запястья и разжал объятия. В ее глазах стояли изумление и непролитые слезы.
— Ты не хочешь меня? — хрипло спросила она.
— Хочу больше, чем ты себе представляешь. Как никогда еще не хотел ни одну женщину. Мы можем заняться любовью прямо здесь, но это дела не изменит. Я не стану тем, кого ты хочешь себе в мужья. — Он поднес ее руки к губам.
— Келси… я…
— Сообщи, если сможешь принять в свою жизнь простого резчика.
Он с большим сожалением выпустил ее руки и пошел к двери. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом. Лишь полный идиот отказался бы от красивой женщины, которая предлагала ему сердце, душу и тело.
— Черт бы тебя побрал, Келси Ханнаган! — крикнула она ему вслед. — Ты упрямый ирландец.
Он повернулся, чтобы последний раз взглянуть на нее:
— Я знаю. И возможно, буду гореть за свое упрямство в аду.
— Надеюсь.
Когда стихли его шаги, жуткая тишина офиса показалась ей смертным приговором их отношениям.
Марси взяла пресс-папье, сделанное из хрусталя сорока зеленых оттенков. Она выбирала его специально для Келси. Теперь оно также обдавало холодом ее сердце, как слова Келси.
С чего она взяла, что ему офис понравится? Он в первую же их встречу заявил, что любит свой образ жизни и не собирается его менять. Они друг другу не пара. У нее по щеке скатилась одинокая слеза.
