— Знаешь, — сказала она, — я же просто отъехала навестить подруг.
— Но ты могла хотя бы…
— Ну уж нет, — отрезала она. — Что, Джордж, забыл? Мы разругались вдрызг и, пока долго-долго ехали домой, словом не перемолвились! А раз уж мы не могли дружно играть, как хорошие детки, то ясное дело — вообще играть не стоило!
— Играть! — воскликнул он.
— Да. Мы дошли до черты, когда стоило прекратить то, во что мы играли.
— То есть в любовь, я правильно понял?
— Во что-то в этом роде, — легкомысленно ответила она. — Для нас игра в любовь была чем-то вроде игры в "испорченный телефон". Я что-то тебе говорила, а ты понимал неправильно: у нас не складывалось. Превращалось в чепуху!
— Вот как ты это понимаешь, — сказал он. — А всё могло быть не чепухой.
— Но было! — весело прощебетала девушка. — Мы с тобой такие разные, по-другому не получилось бы. Так что проку продолжать?
— Не знаю. — Он очень глубоко, почти бездонно, вздохнул. — Но вот что я хотел тебе сказать: когда ты уехала, ты мне не сообщила об этом и тебе было всё равно, откуда я о твоем отъезде узнаю, но я отношусь к тебе по-другому. В этот раз уезжаю я. Вот и всё, что я собирался сообщить. Уезжаю завтра вечером… вроде как.
Она радостно кивнула:
— Это же здорово! Надеюсь, Джордж, ты чудесно проведешь время.
— Я не думаю, что сильно повеселюсь в отъезде.
— В таком случае, окажись я на твоем месте, я бы осталась здесь. — Она рассмеялась.
Казалось, было невозможно произвести впечатление на это бессердечное создание, хотя бы на миг заставить ее воспринимать ситуацию всерьез.
— Люси, — в отчаянии произнес он, — это наша последняя совместная прогулка.
— Конечно, раз ты завтра уезжаешь!
— Люси, не исключено, что ты видишь меня в последний раз в… в жизни.
Она бросила на него быстрый взгляд через плечо, а потом улыбнулась не печальнее прежнего и ответила с той же счастливой легкостью:
— Ой, а об этом я не подумала! Конечно, мне очень жаль. Ты же не переезжаешь?
— Нет.
— Да даже если б и переехал, то время от времени приезжал бы сюда в гости к родне.
— Я не знаю, когда вернусь. Мы с мамой завтра вечером отправляемся в кругосветное путешествие.
Тут она задумалась и переспросила:
— С мамой?
— Боже мой! — простонал он. — Люси, неужели тебе всё равно, что я уезжаю?
Она опять широко улыбнулась.
— Конечно, я буду по тебе скучать, — последовал ответ. — Вы едете надолго?
Он опустошенно посмотрел на нее и сказал:
— Я же говорил, что не знаю. Мы пока не планировали возвращение.
— Звучит, как будто надолго! — с восторгом воскликнула она. — Будете всё время переезжать или где-нибудь задержитесь? По-моему, это здорово, что…
— Люси!
Он встал, она остановилась вместе с ним. Они как раз дошли до "деловой части" города, и вокруг двигались люди, иногда задевая их, если проходили совсем близко.
— Я этого не вынесу, — тихо сказал Джордж. — Так и хочется завернуть в аптеку и попросить что-нибудь от разрыва сердца! Я поражен, Люси!
— Это чем?
— Тем, что наконец понял, как много для тебя значил! Увидел, как глубоко ты переживаешь! Господи, да ты с ума по мне сходишь!
Ее улыбка наконец стала совершенно искренней.
— Джордж! — Она беспечно рассмеялась. — Неужели мы здесь, на перекрестке, начнем разыгрывать трагедию!
— Да ты нигде "трагедий не разыгрываешь"!
— Сам не понимаешь, как это глупо выглядит?
— Всё, с меня хватит, — сказал он. — Хватит! До свидания, Люси! — Он пожал ей руку. — До свидания… думаю, так будет лучше, прощай, Люси!
— До свидания! Надеюсь, вы прекрасно проведете время. — Она сердечно сжала ему ладонь и тут же отпустила. — Передавай привет маме. До свидания!
Он медленно повернулся, а затем оглянулся на нее. Она не уходила, а стояла и смотрела вслед с той же привычной, радостной улыбкой и, увидев, что и он смотрит, весело и дружелюбно помахала ему ручкой, хотя сделала это чуть рассеянно, словно уже начала думать о том, какие дела привели ее в торговый квартал.
Оскорбленный Джордж мысленно всё для себя решил: здесь замешан какой-нибудь блондинчик, которого она, наверно, встретила во время своей "великолепной поездки"! Он взбешенно пошагал прочь, больше не оглядываясь.
