Сиддхарта наблюдал все эти сменяющие друг друга настроения реки. Часами он сидел на берегу и медленно, мало-помалу, в этих переменах стал распознавать изменения состояния и своего собственного ума. Юность, старость, страдание, счастье – он видел, что все это проходит. Река ума течет непрерывно; свидетель, который является неизменным и скрытым, просто наблюдает. Это и есть индуистская медитационная техника.
Есть еще одна причина, почему индуисты устраивают паломнические места вдоль берегов рек. Здесь достигло освобождения бесчисленное количество людей; это происходило с незапамятных времен. Но место становится священным именно из-за этих людей, а не люди достигают освобождения из-за того, что эти места священны. Никто не становится освобожденным, просто отправляясь в Каши. Но то место, где вы достигнете освобождения, превратится в Каши.
Джайны устраивают паломнические места на холмах и в горах. Их техники не имеют ничего общего с водой – они связаны с горами.
Попытайтесь это понять. Индуисты создали святые места на берегах рек, потому что природа ума – это постоянное изменение. Ум в точности похож на поток реки. Река течет, а неизменный, вечный свидетель просто находится здесь и наблюдает. Джайны создали места паломничества в горах по прямо противоположным соображениям. Гора – это символ устойчивости. Она стоит на одном месте, неизменная, твердая. Индуистская техника заключается в том, чтобы выйти за пределы ума, в то время как джайнская заключается в том, чтобы оставаться в этой непоколебимости. Если вы будете сохранять устойчивость, то рано или поздно выйдете за пределы реки; если же вы сначала выйдете за ее пределы, то автоматически обретете устойчивость. Это два берега. Вы можете отталкиваться от любого из них.
Гора Гирнар и горы Шикхарджи – это священные места, потому что испокон веков бесчисленное количество людей достигали здесь освобождения. На холмах Шикхарджи двадцать три джайнских тиртханкара достигли освобождения. Махавира – единственное исключение. Поэтому атмосфера этого пространства наполнена вибрациями тех великих мастеров. Каждый сантиметр этого места напоминает о присутствии одного из них. Когда вы там оказываетесь, то начинаете чувствовать, что как будто падаете в какой-то поток. Здесь это легко происходит, здесь гораздо легче начать свое путешествие. В этом – единственное назначение святых мест. Но преданный богу, без сомнения, более велик, чем любое святое место.
Кабир говорит, что никто не является более великим, чем вы, но вы достигнете этого величия, только когда полностью сдадитесь. В этой садхане, в этом путешествии, парадокс заключается в том, что никто не может быть более великим, чем вы, – даже Рам не больше того, кто знает Рам, – но вы достигнете этого величия только тогда, когда станете самым маленьким из наименьших. Вы превратитесь в Гуришанкар[13], в Эверест только тогда, когда станете глубокой пропастью, бездной. Когда вы сдаетесь, когда вы становитесь меньше пылинки, вы становитесь таким же великим, как бог.
Быть скромным, сдаться, отбросить эго – значит достичь высочайшего из возможного величия. Если вы остаетесь эгоистичным, вы остаетесь незначительным. Эго слабо и непоследовательно. Полагаясь на него, вы будете обладать не большей прочностью, чем домик из песка. Совершенно необходимо освободиться от эго, эго – это единственное препятствие к вашему величию. Вы незначительны только из-за него. Когда его нет, тогда нет никого, кто был бы выше вас. Тогда вы являетесь высочайшим звуком существования, наивысшей музыкой. И в этом – ответ на все ваши вопросы.
Вся проблема в том, что вы не можете понять, кто вы в действительности. И ваше сокровенное желание заключается в том, чтобы узнать это, чтобы стать этим. Вы пытались достичь этого величия с помощью чего-то совершенно бессодержательного. Вы похожи на одного египетского царя, о котором рассказывают суфии.
Царь очень любил одного факира, и тот часто приходил во дворец. Много раз царь говорил факиру: «Я хочу посетить твой дом», но факир всегда отвечал: «Не надо. Там нет ничего стоящего. Когда ты захочешь меня видеть, я приду сам».
