Вторая половина по-прежнему продолжала контролировать окружающую обстановку, а также анализировать сложившуюся ситуацию. Скоро придет настоящее тепло, а вместе с ним необходимость продления кошачьего рода. Вновь предстоит когтями и зубами доказывать подросшим нахалам, кто в окрестных селениях истинный мачо, достойный оприходовать самых красивых и здоровых кошек. Благодаря заботам Василисы Егоровны, Сидор был котом справным, почти пуд живого веса. И это вовсе не бесполезный жир, а сильные мышцы, крепкие сухожилия, острые когти и зубы. В не единожды протравленном снадобьями сердобольной хозяйки организме ни намека на гельминтов или еще каких вредных паразитов. Потому вот уже как года четыре все местные коты с визгом убегают при появлении нашего лохматого героя на околице соседнего села или деревни.
«Жизнь все-таки прекрасна», — подумал кот Сидор и еще сильнее сосредоточился на охоте за скачущими по деревьям виртуальными грызунами.
* * *
В то же самое время в пяти верстах от жилища Третьяковой посреди мрачного леса, в глубокой берлоге, оборудованной под корнями вывороченной ветрами громадной ели очнулся от зимней дремы обеспокоенный шумом здоровенный бурый медведь. Полежал, послушал потревожившую его канонаду. На всякий случай просунул нос-пуговку между переплетений наваленных сверху ветвей и листьев. Вдохнул всё еще прохладный ночной воздух. И решил для себя, что просыпаться пока рано. Вот через недельку-две будет в самый раз. А пока следует досмотреть очень хороший сон, где малина размером с доброе яблоко, а рядом восхитительно пахнущая самка, и они вместе уплетают вкуснятину, чтобы потом заняться приятными совместными шалостями. Там никто не норовит засадить по тебе из палки, мечущей твердые мелкие шарики, вызывающие неприятный подкожный зуд и нарывы. Горластые человечьи самки не шляются по лесу и не пугают лесных обитателей своими пронзительными звонкими голосами.
Зверь повернулся на другой бок и мерно засопел в обе свои носопырки, не обращая внимания на творящееся на реке шумное безобразие. Но тут ветер поменял направление и чуткий нюх животного уловил умопомрачительный запах подгнившего мяса. Человеку и даже многим лесным хищникам оно могло бы показаться тошнотворным, однако медвежье восприятие кардинально отличается от восприятия хомо сапиенс.
Вольно или невольно резкий запах тухлятины поманил гигантского зверя. Медведь выбрался из-под выворотня и, похрустывая подтаявшим снегом, осторожно направился в сторону предполагаемой пищи. Метрах в тридцати от своей зимней лежки он обнаружил сугроб, откуда торчали ноги здоровенного лося и часть его крупа. Погибший зверь лежал тут довольно давно и теперь было сложно установить по какой причине он оказался в этом месте. Впрочем, наш мишка не был особенно любознательным и заниматься всякой ерундой, именуемой у людей судебной криминалистикой, он не стал. Для него было жизненно важным так удачно обнаружить качественную еду. Тот факт, что мясо с душком вовсе не шокировал, наоборот, данное обстоятельство существенно облегчало ему жизнь, поскольку окаменевшие за время зимней спячки в кишечнике фекальные массы серьезно портили ему жизнь. Чтобы избавиться от пробки и заставить кишечник нормально функционировать в обычных условиях приходится жрать что ни попадя: свежую траву, молодые побеги, кору деревьев и прочую невкусную гадлсть. А тут подфартило так подфартило — целая нетронутая туша.
Перед тем, как приступить к трапезе, медведь поднялся на задние лапы, поводил мощной головой, прислушиваясь к окружающим звукам и принюхиваясь к запахам. Вроде бы все спокойно, со стороны реки слышен привычный весенний грохот разрушаемого льда и бурлящей воды. Через какое-то время вода с поймы уйдет, и в оставшихся бочагах можно будет заняться рыбной ловлей. А там и травка зазеленеет, вкусные муравьи очнутся от зимней спячки, личинки хрущей под навозными кучами, мед, ягоды, орехи и прочие радости жизни. А пока в его распоряжении огромная мертвая туша — источник благодати на первое время.
Первым делом медведь ухватился лапами за круп и вытащил всю тушу из сугроба. Легким движением когтистой лапы он вскрыл живот мертвого зверя и с довольным урчанием принялся уплетать его содержимое: кишки, печень легкие, сердце и прочий ливер очень быстро исчезли в его прожорливой пасти. Постепенно первый самый страшный голод был приглушен. Глазами зверь съел бы и всю тушу за один раз, но объем желудка уже не позволял добавить туда хотя бы маленький кусочек.
