Журчат ручьи,
Слепят лучи,
И тает лед и сердце тает,
И даже пень
В апрельский день
Березкой снова стать мечтает.
Веселый шмель гудит весеннюю тревогу,
Кричат задорные веселые скворцы,
Кричат скворцы во все концы:
«Весна идет! Весне дорогу!»
М. Д. Вольпин.
Здоровенный кот Сидор свернулся калачиком на овчине, расстеленной на лежанке теплой печи. Часть его звериного сознания пребывала в приятном сне, где он охотился на белку и так же как лохматый рыжий зверек с легкостью скользил по стволам деревьев, веткам и грациозно прыгал с одного дерева на другое. Вот только ловкий грызун никак не желал попадать на острый зуб охотника или его коготь.
Вторая половина сознания кота четко контролировала все, что происходит в реальной жизни. Вот мышка под полом зашуршала. Хитрая бестия и ловкая, Сидор никак не может её изловить. Ладно, дело времени, в конечном итоге грызун допустит оплошность, которая будет стоить ему жизни. Между печкой и стеной тихонько цвиркает сверчок, с ним у кота давние счеты — неуловимый бестия. За стенкой тяжело похрапывает во сне старшая кошка, которой следует подчиняться беспрекословно. У стенки напротив кухонной печи спит беспокойным сном младший безволосый котенок. К нему у Сидора двойственное отношение. С одной стороны, он не жадный и едой делится, даже вкусной выпечкой. С другой, есть в этом котенке что-то такое, непонятное. А все непонятное звериный инстинкт хоть и домашнего, но животного требует расценивать как угрозу, хоть и неявную. А это означает, что с двуногим следует держаться настороже.
Помимо названных звуков маленький, но весьма эффективный мозг домашнего хищника фиксирует и анализирует еще множество самых разных шумов: свист ветра за бревенчатыми стенами, скрип раскачиваемых деревьев, веселую капель тающих сосулек и еще многое-многое другое. Впрочем, это вполне привычные звуки опасности не представляют, значит их можно проигнорировать и продолжать охотиться за неуловимой белкой.
Неожиданно громкий протяжный звук, будто выстрел орудия или грохот грозового разряда заставил первую половину сознания кота вернуться в реальность. Сидор резко вскочил на лапы и, задрав хвост трубой, принялся водить озадаченной мордочкой в разные стороны. Грохот повторился с еще большей мощью, однако наш мохнатый страж вместо того, чтобы еще больше испугаться, заметно расслабился и вновь прилег лохматым пузом на мягкую овчину.
Ничего экстраординарного в природе не случилось, всего лишь наступившее весеннее тепло совместно с текущей водой оказали определенное воздействие на толстый слой льда, образовавшегося на реке за холодную зиму. Талые воды устремились в русло Протвы и накрыли метровым слоем речной лёд. Далее в силу вступил закон, сформулированный древним греком Архимедом. Имеющий положительную плавучесть лед начал всплывать, как результат стал ломаться. Отсюда грохот, подобный звуку грозового разряда.
Разумеется, подобных мыслей в голове нашего кота не было — не кошачье это дело рассуждать о древних греках и мудреных законах физики. Сидор на протяжении восьми лет своей жизни всякий раз в одно и то же время становился свидетелем этого природного феномена, и долгосрочная память ему тут же об этом напомнила.
Ученые Земли ошибочно считают, что у кошачьих наличествует только оперативная память. Однако они глубоко заблуждаются, кошки отлично помнят многое, особенно добро, а еще крепче причиненное им зло. Вот только демонстрировать свои таланты людям они не спешат, поскольку считают себя, в некотором роде, богами, коим должны поклоняться бесшерстные двуногие коты. Ведь боги никогда не станут объяснять низшим существам прописные истины — оно и так всем очевидно.
Канонада на реке продолжалась до самого утра. Двуногие обитатели жилища, принадлежащего Сидору, также проснулись, какое-то время бестолково бегали по дому, затем, натянули шкуры на голые тела и вышли на улицу, напустив при этом холоду в помещение. Сидор еще плотнее свернулся на теплой печи и провалился половиной своего сознания в нескончаемую охоту на неуловимых белок.
