— Ты! Ты-ы-ы! — тетка Джема потянулась к ней скрюченными пальцами, как будто намеревалась выцарапать глаза, — сука, это ты виновата! Ты-ы-ы!!!
Дани покорно замерла, уже почти чувствуя, как грязные жесткие ногти впиваются в лицо, но… что-то отбросило Джему назад, швырнуло оземь. Над головой раздался до боли знакомый голос:
— Прекрасно. Смотрителя и его жену повесить здесь же.
Фольм уронил лицо в ладони и замер, мелко дрожа. Джема метнулась вперед и вверх, уцепилась за сапог инквизитора.
— Господи-и-ин! Помилуйте, Всеблагим молю! Не виноваты мы, не виноваты! Это все она-а-а! Ее вешайте, рубите, топите. Нас-то за что? Поми…
Ее голос резко оборвался, растрепанная голова мотнулась, и Джема зашлась рыданиями, зажимая разбитые губы.
— Повесить, — повторил верховный инквизитор.
И тут Дани обрела голос. Сама не понимая, что в нее вселилось, она подняла голову и вновь поймала страшный, безумный взгляд Аламара.
— Не надо, — четко произнесла она, — пощадите их, мастер. Я одна виновата. Я… одна…
В этот момент он сгреб ее за ворот, дернул вверх и тряхнул, как нашкодившего кошака. Неестественно светлые глаза оказались совсем близко. Дани даже успела почувствовать запах новой кожи, что шел от черной маски.
— Ты, — прошипел инквизитор, — ты даже не представляешь, что ожидает тебя. Доля этих дураков покажется тебе счастливой.
Она все еще не отпускала его взгляд.
Почему, откуда такое безумие? Откуда боль, которая выжигает дотла все живое и оставляет лишь горечь пепла?
— Отпустите их, — повторила она тихо, — делайте со мной, что хотите. Они не виноваты.
— Смотритель тюрьмы несет ответственность за охраняемого преступника, — без запинки отчеканил Аламар, — всего лишь соблюдение законов королевства, милочка.
И разжал руку.
Дани мешком шлепнулась оземь.
Ею постепенно овладевало безразличие. Тетка Джема продолжала подвывать в голос, все еще пыталась вцепиться в сапоги верховного инквизитора, но он попросту отпихнул ее в сторону. Указал на Дани.
— Эту — сразу в пыточную. Допрос второй степени.
— Мастер Аламар, — послышался голос Эльвина, — возможно, было бы целесообразно сперва разобраться с природой ее Дара?
— Я сказал — в пыточную, — процедил инквизитор, — о себе думай, Эльвин. Ты ж знаком с нашим принцем, не так ли? Отчего бы тебе было не помочь бывшему приятелю, м? или что я должен думать?
Дани беспомощно уронила руки. Значит, в пыточную. Ну что ж, она не боится. То, что ожидает… это ведь временно. Все пройдет. И она, наконец, воспарит, войдет в обитель Всеблагого. Но тетку Джему было жаль. Хоть и была она злой, но все ж таки и платье однажды подарила, и даже гребень…
«Они не должны погибнуть. Из-за меня.»
— Мастер Аламар! — опираясь на руки, Дани кое-как поднялась в полный рост.
К ней тут же бросились люди в черных мундирах, но, повинуясь молчаливой команде Аламара, замерли.
— Джема и Фольм не виноваты, — громко сказала Дани, — они не знали, что я давно замышляла освободить принца Ксеона. Пощадите их. Никто не будет так же хорошо присматривать за замком. Никто не захочет здесь жить…
Голос сорвался, и Дани опустила голову.
Несколько мгновений над двором висела вязкая тишина, а потом ее разорвал голос Аламара.
— Чего ждем? Этих повесить, а девку к порталу тащите. Да, вот еще…
Он внезапно оказался совсем близко, Дани почти уткнулась носом в его грудь. Инквизитор дернул косынку, стягивая ее, позволяя волосам рассыпаться по плечам тяжелой пелериной. А затем, уже запустив пальцы в волосы, больно потянул наверх. Шею ожгло, сдавило, да так, что слезы хлынули из глаз. Руки сами собой взметнулись, и Дани, к собственному ужасу, нащупала жесткий кожаный ошейник. Такой же, как был у Ксеона.
* * *
Все завертелось, как будто Дани снова была маленькой, а отец, лица которого она уже не помнила, катал ее на ярмарочной карусели. Сперва ее тащили под руки куда-то прочь из замка. За спиной выла и визжала Джема. Потом ее голос внезапно утих, как будто свечу задули, и Дани поняла — все. Тетка Джема отправилась к Всеблагому, в которого истово веровала. Она вдруг представила себе Джему, повешенную, с посиневшим лицом и высунутым языком, и от этого тошнота резко подкатила к горлу. Дани вывернуло прямо на дорогу, под ноги господам инквизиторам.
