— Принц хороший человек, — она невольно всхлипнула. Боль в запястьях становилась невыносимой.
— Вне всякого сомнения, — черная тень медленно приближалась.
«Если он прикоснется ко мне, я умру», — решила Дани.
— И именно поэтому ты решила, что этого хорошего человека нужно избавить от страданий, — констатировал Аламар, — но отчего же ты теперь здесь, а твой прекрасный принц — неведомо где? Если он такой хороший, почему оставил тебя на растерзание инквизиции?
— Я… — и она поникла.
— Мда. Просто неразрешимый вопрос для твоего примитивного умишка. Кстати, зовут тебя как?
— Дани.
Ей казалось, что ее шепот неразличим в тишине, однако же Аламар обладал превосходным слухом.
— Дани, — повторил он, словно пробуя имя на вкус.
Подошел почти вплотную, и она ощутила холодное прикосновение металла к лицу. Чудовище провело по щеке металлическими пальцами, спустилось к шее, очертило пылающий болью ошейник. Осторожно, играючи, почти нежно.
— Хочешь, я расскажу тебе, за что этот хороший человек был отправлен в замок Энц? — очень тихо поинтересовался Аламар.
— Вы все равно не скажете правды… о нем…
— Ну, конечно. Он наверняка тебе рассказывал о том, как пострадал из-за своего дара менталиста, как его держали взаперти, и как он решил вырваться на свободу. Отчасти это правда, Дани. Но… разве он не рассказывал тебе о том, как устроил бунт механоидов, нашей непобедимой армии, и как толпа механических монстров хлынула в жилые кварталы, чтобы убивать? Разве он не рассказывал тебе, что все это было его рук делом? Исключительно, чтобы опробовать свои возможности…
Аламар неожиданно умолк. Постоял рядом, не прекращая обводить скулы Дани своей ужасной железной рукой, затем отошел.
— Об этом он тебе не рассказывал, маленькая глупая мышка. А ты поверила в то, во что хотела верить. Ну, и как оно? Ты счастлива оттого, что твой прекрасный принц на свободе?
Дани промолчала. Тихо радовалась, что Ксеон далеко отсюда. Жаль вот только, что он оказался не таким уж благородным, каким она его себе представляла.
— Ба, да ты, похоже, в него влюбилась, — вдруг высказал догадку Аламар, — это уже даже не смешно. Женщина, у тебя голова набита соломой? Принц Ксеон, конечно, всегда был любителем… гхм… вполне определенно сорта женщин. Иными словами, он любил шлюх. Но шлюх породистых, каких полно при дворе нашего благословенного небесами монарха. Неужели тебе взбрело в голову, что он может что-то испытывать к тебе? Отвечай.
В этот раз в голосе зазвенел гнев. Дани подняла голову, смело выдержала его взгляд.
— Я ничего не ждала в ответ. И вам… вам этого не понять… Вы можете хоть на куски меня разрезать, но вам… вы и мизинца его не стоите!
— Действительно, влюблена по уши, — Аламар усмехнулся, — ну кто бы мог подумать. Впрочем, Ксеон поступил умно, ничего не скажешь. А Эльвин ушами прохлопал. Пять лет. Пять гребаных лет моей работы. И сотни жизней, которые он взял тогда… Они так и остались неотмщенными.
Помолчал несколько мгновений. Затем спросил:
— Что мне теперь делать с тобой, а? У меня есть все причины тебя вздернуть. Или сжечь. Король одобрит любое мое действие, он слишком дорожит своей властью и своей армией…
— Делайте… что хотите, — выдохнула Дани.
Силы стремительно убывали. Перед глазами плавали черные точки, вестник скорого обморока.
«Ну и прекрасно».
— Мало проку с мертвой дурочки, — продолжил меж тем Аламар, — и смерть — это слишком легкий для тебя выход, милашка. Мне хочется резать из тебя ремни, когда я вспоминаю о том, что ты натворила… И, заметь, хочется делать это вечно. К тому же, я так до сих пор и не понял, почему ты не обратилась кучкой пепла, когда расстегнула на принце мой ошейник. Мда. Вот ведь вопрос.
— Убейте меня, — шепнула Дани, — у меня и так ничего не осталось… вообще ничего…
— Ну прямо-таки ничего, — взгляд сумасшедшего скреб душу, выворачивал наизнанку. — Твой возлюбленный дал деру, но жив и здоров. В отличие от тех, кто погиб из-за его действий.
Аламар задумался. Прошелся по комнате, время от времени поглядывая на Дани. Затем приблизился. Она сдавленно ойкнула, когда холодная металлическая рука беззастенчиво опустилась прямо на грудь.
