Чем ниже я спускалась, тем больше испытывала волнение и страх. С каждым шагом все отчетливее становился запах грязи и тлена. Тревогой я поделилась с Джеймсом.
– Такое часто бывает, когда впервые оказываешься в подобном месте.
– Но почему камеры так далеко расположены?
– Они облицованы специальным металлом, который блокирует даже малейшие всплески магии. Ты даже не представляешь, какого уровня дар у тех, кого приводят сюда.
Ступив на твердый бетонный пол, я ощутила новую волну страха, но, приложив усилия, сумела подавить его. Джеймс тем временем открыл узкий темный шкаф, достав оттуда факел. Несколько ударов огнива – и подвал заполнился светом.
Перед нами была большая металлическая дверь, в центре которой разместился кристалл.
Некромант, достав из внутреннего кармана пластину, просунул ее плоской стороной в отверстие под камнем. Кристалл тут же засветился зеленым, и в тишине раздался звук открывающихся замков. Дверь слегка отворилась, и маг, распахнув ее и взяв меня за руку, прошел вперед.
Запах смерти и смрада усилился, и мне пришлось прикрыть нос свободной ладонью.
По обе стороны широкого коридора были решетки. Не все камеры оказались заняты, но из многих доносились стоны, крики и даже смех. Каждый из приговоренных был скован цепями по рукам и ногам.
Буквально через несколько шагов Джеймс остановился.
– Мистер Фрэнк Куртман? – уверенно спросил он, а я до боли в глазах всматривалась в темноту, царившую в камере.
Послышался звон цепей, и к черной решетке подошел парень. Он поднял голову, и в свете горящего факела стало видно его лицо, запачканное кровью. Левая сторона опухла так, что даже глаз не открывался, на шее и ключицах – огромные бордовые синяки, уходившие под разорванную во многих местах рубашку. В нем было трудно узнать того красавца с фотографии. Лишь острые уши выдавали в бедняге эльфа. Я даже отшатнулась, но некромант удержал меня, слегка сжав руку.
– Что вам нужно? – хрипло спросил Куртман.
– Мы пришли поговорить с вами по поводу нападения на мисс Лилит Дарк.
– Я уже все сказал вашим коллегам! – зло выкрикнул парень и закашлялся.
– Мы не работаем на полисмагов. Частная контора «Свет души». Я Джеймс Маккингстон, некромант.
– Я вроде бы еще пока не похож на умертвие, чтобы вы пришли по мою душу, – улыбнувшись уголками губ, ответил Куртман, но на его разбитом лице это выглядело зловеще. – Подходите через недельку, думаю, для вас найдется работенка.
– Если вы еще можете шутить, значит, не все потеряно, – ответил Джеймс. – Мы думаем, что вы непричастны к покушению на семью Дарк.
– Как я мог пытаться убить свою истинную пару? – Фрэнк закатал рукав, обнажая рисунок. Символ верности, который проступает у эльфа в тот день, когда он встречает свою нареченную. С этого дня он не сможет жить без любимой.
Мы с некромантом переглянулись. Джеймс смотрел хмуро, а я с плохо скрываемым удивлением.
– Вы подписали чистосердечное признание. Зачем?
– У меня не было выбора, – грустно отозвался Фрэнк. – Как Лилит? Меня к ней не подпустили. Миссис Дарк так боится за ее жизнь, что даже поставила у палаты охрану. Я ночью пытался пробраться через окно, там меня и схватили.
– Вы должны нам рассказать все, что знаете, иначе мы не сможем помочь, – твердо произнесла я, подойдя вплотную к решетке.
– Я толком ничего не знаю. Лилит была подавлена смертью отца, замкнулась в себе. Все свободное время она тратила на поиски того, кто убил его. И я думаю, она догадывалась, кто это сделал.
– С чего такое предположение? – аккуратно освободив руку из захвата Джеймса, уточнила я.
– Лилит говорила, что на ежегодном благотворительном вечере она перед всем бомондом раскроет личность убийцы, и тогда справедливость восторжествует.
– Когда состоится этот вечер? – расхаживая вдоль решетки, спросила я.
– Через четыре дня, – ответил некромант. – Я думал, в этом году его отменят, но, очевидно, бизнес превыше всего.
– Может, Лилит записывала куда-то свои догадки? Вела своего рода дневник?
– Нет, – качнул головой эльф. – Она всегда отличалась феноменальной памятью и могла за считаные секунды запомнить любой образ, вплоть до мельчайших подробностей.
