А Лис так и не появился.
— А я говорю тебе, он плут. Самый настоящий. Я таких за версту чую!
Тайка уже пробовала и возражать, и отмалчиваться, и даже соглашаться, а Яромир все никак не мог успокоиться. Обычно слова из него не вытянешь, а тут нате вам — разошелся.
— Ну и чего ты добиваешься? — она вздохнула. — Может, и мошенник. А может, честный парень. Доказательств-то у нас нет. Чего зря орать?
— Вот погоди, Вьюжка его разыщет, и будут тебе доказательства, — кипятился дивий воин, терзая пальцами чеканные бляшки на поясе.
— Ладно, пускай поищет, — Тайка старалась говорить спокойно, но сама тоже начинала заводиться. — Вдруг с ним случилось что-то? Граница все-таки… Для людей место опасное.
— А ты уверена, что он человек? — фыркнул Яромир. — Уши-то видела?
Тайка сплела руки на груди:
— А ты уверен, что ты не параноик?
— Кто?!
Глаза дивьего воина округлились: похоже, он и впрямь не знал значения этого слова. Пришлось Тайке пояснять:
— Ну, знаешь, такой человек, который во всякой ерунде угрозу видит, потому что сумасшедший немного. И страдает от мании преследования. Типа кругом враги, кругом засада.
— Не сумасшедший, а предусмотрительный, — отрезал Яромир.
— И все-таки мне кажется, ты перегибаешь палку.
— Лучше перегнуть, чем недогнуть.
— Зависит от случая. Вот сейчас, мне кажется…
— Не учи меня, — вспыхнул дивий воин. — Я тебе не параноик, а предводитель царской дружины. И знаю, что делаю, уж поверь.
— Ну и черт с тобой. Делай, что хочешь!
— И буду.
Тайка поняла, что словами тут ничего не добьешься. Лучше подождать, пока они оба успокоятся, чем поссориться раз и навсегда. К счастью, дивий воин не стал продолжать перепалку, считая, что последнее слово осталось за ним. Тайка угрожающе сопела, но помалкивала. Должен же из них двоих хоть кто-то один быть умным?
Вьюжка унесся к ручью и скрылся в кустах (И как такая огромная псина умудряется так плавно и бесшумно двигаться? Чудеса!), Яромир остался на месте. Его напряженные скулы казались высеченными из камня, взгляд стал отсутствующим, и даже цвет зрачков немного затуманился. Похоже, сейчас он был не здесь, а исследовал окрестности вместе с симарглом, смотря его зоркими глазами.
На шею дивьему воину сел комар, и Тайка мстительно не стала его прогонять — пусть кусает. Авось отравится и сдохнет от превышения вредности в крови. Комар, конечно. Не Яромир.
Она и прежде догадывалась, но теперь окончательно поняла: дивий воин не просто любил собак. Он и сам напоминал большого охотничьего пса: жилистого, чуткого, азартного. И сейчас этот пес выслеживал дичь…
М-да, может, и хорошо, что Лис сбежал. Как чуял, что тут ему сперва по шее дадут и только потом выслушают. Ох уж эти дивьи люди! Все у них через… дивье место.
Время шло. Роса на траве успела окончательно высохнуть, прежде чем Яромир согласился признать поражение.
Он тряхнул светлыми волосами, сбрасывая колдовское сосредоточение, и процедил сквозь зубы:
— Эх, все-таки удрал, гад…
Тайка не ожидала, что дивий воин так сильно расстроится из-за этой глупой неудачи, но вид у того и впрямь был как у побитой собаки: плечи опущены, спина колесом, глаза еще зеленее стали от обиды…
— Да брось ты, — она тронула Яромира за рукав вышитой рубахи. — Он еще придет. Я же половину живой воды пообещала, а ему очень нужно. И с чего ты вообще так на него взъелся?
Дивий воин поднял голову и глянул уже вполне миролюбиво:
— Не знаю. Наверное, предчувствие. Кажется мне, мы еще попомним этого Лиса…
Налетевший порыв ветра взметнул его волосы. Яромир поправил кожаный ремешок на лбу и вздохнул:
— Ладно, а теперь пора возвращаться.
* * *
На обратном пути Тайку сморило, и она почти всю дорогу проспала, вцепившись в белую шерсть Вьюжки. Кажется, ей даже снилось что-то хорошее. Жаль, не запомнилось…
Дома их встретил Никифор и, поцокав языком, пробурчал:
— Ладно разок-другой днем поспать, а ночью куролесить. Но привычку такую заводить — это не дело, хозяйка.
— Я больше не буду, — Тайка зевнула.
Кажется, домовой не поверил. Да она и сама не верила, больше для порядка оправдывалась. Теперь не угадаешь, что и когда может случиться. Если приспичит, и посреди ночи подскочишь. Кощеевичу же не скажешь: извините, мол, приходите позже — дивья царевна почивать изволит. К слову, именно этим она и собиралась заняться: выспаться вволю, пока есть возможность.
