Ведьма Дивнозёрья - страница 72
Прежде чем подняться в спальню, Тайка строго-настрого наказала Никифору никого не впускать. Надо будет — подождут, не развалятся. Она, конечно, ведьма-хранительница, но тоже ведь не железная!
Домовой ударил себя кулаком в грудь:
— Не боись, Таюшка-хозяюшка, спи сладко. А мимо меня и мышь не прошмыгнет.
Никифор слово сдержал. Тайка проснулась на закате и долго терла руками глаза, пытаясь понять, который сейчас вообще день и час. Рядом на тумбочке стоял стакан свежего молока с печеньем и лежала записка. На ней печатными буквами (других Никифор не знал) было приписано: «Заходил Яромир, оставил письмо в два часа пополудни».
Вот же неугомонный! Ну что ему опять понадобилось?
Надеясь, что, пока она спала, в Дивнозёрье не случилось ничего плохого, Тайка развернула записку и пробежалась взглядом по витиеватым, почти каллиграфическим строчкам. Записка оказалась не от Яромира, а от его сестры (хотя писала, конечно, не она — крылом особо много не напишешь; наверное, Марьяну попросила):
«Спасибо тебе, ведьма Таисья, за услугу. Братец рассказал, что добыли вы воду живую и мертвую. А коли так, то ничто нам более не препятствует, и я вновь прошу твоей помощи. Возьми мои косы и приходи в заброшенный дом за час до полуночи, пойдем с тобой звездную воду добывать. Чары это тайные, девичьи, так что никому ни слова. Жду.
Радмила».
На всякий случай Тайка перечитала записку еще раз, но все равно ничего не поняла. Что за звездная вода? Какие-такие девичьи чары? Кому и о чем нельзя говорить?
Ладно, придется разбираться по ходу дела. Чай уже не впервой!
Глава двадцать первая. Дело для воительницы
После ужина в заброшенном доме собрался «женский совет» — так Тайка мысленно окрестила компанию, устроившуюся в спальне на кровати среди горы подушек и одеял. «Совет» состоял из Радмилы, Марьяны и самой Тайки, которая явилась последней, потому что, уже выйдя из дома, вспомнила, что забыла захватить Радмилины косы, — пришлось возвращаться.
Наверное, название «слет ведьм» им по сути подошло бы больше, но Марьяна все же была беспокойным духом, а не ведьмой. Что, впрочем, не мешало ей живо участвовать в беседе и болтать больше всех, не давая другим и рта раскрыть. В какой-то момент Тайка потеряла нить рассуждений и включилась, когда вытьянка снова перепрыгнула с одной мысли на другую:
— Ну, платье, допустим, я могу дать. Не новое, конечно, но чем богаты. Ой, умора была, когда я однажды в нем в болото провалилась, представляете?
— Погодите, а зачем нам платье? — Тайка успела вставить слово, когда Марьяна делала вдох.
— А что ж ей потом, нагишом по деревне ходить? — фыркнула вытьянка, кивая на горлицу. — Перья-то начисто отпадут, когда расколдуется.
— Ой, и правда, — Тайка как-то не подумала, что превращение птицы в человека может обернуться конфузом.
— Я воительница, а не девица на выданье, — Радмила поджала губы. — Терпеть не могу платья, в них неудобно сражаться.
Сама Тайка хоть и любила платья, но вполне могла понять недовольство Радмилы. Например, на велике кататься в платье было тоже неудобно. И в лес за грибами ходить лучше в штанах. А уж мечом-то махать — тем более.
— Хочешь, я тебе джинсы принесу? — Она подтянула к себе одеяло вместе со стоящей на нем вазочкой с печеньем. — И еще толстовку могу отдать.
Горлица со вздохом покачала головой:
— Спасибо за заботу, но в твои вещи я не влезу. Ты вон какая худющая. А я тебя и повыше, и в кости пошире буду.
— Тогда бери платье и не выпендривайся, — Марьяна хлопнула ладонью по подушке: то ли взбить ее хотела получше, то ли выместить накопившуюся злость. — А то ишь, краля переборчивая!
Горлица захлопала ресницами:
— Я тебя все-таки задела? Может, тогда не будем делать вид, что мы добрые подруги? Я давно считаю, что…
— Ребята, давайте жить дружно, — перебила ее Тайка голосом кота Леопольда.
Воспользовавшись недоумением обеих подруг, она взяла печеньку и, обмакнув ее в чай, развернула беседу в более мирное русло:
— Я вот чего не понимаю: что это вообще за звездная вода такая?
Радмила подлетела к ней ближе и по-птичьи склонила голову набок:
— Ты шутишь, что ли?
