— Не, ветер же переменился, — он пожал плечами, не вынимая рук из карманов. — Теперь вообще не слышно, что у реки происходит. Так что ты уж не томи, рассказывай…
— Да получилось, получилось! — Тайка достала фиал и помахала им в воздухе.
— Молодец! Я же говорил, что ты справишься.
Лис расплылся в улыбке, но взгляд его все равно остался темным и печальным. Бывает так, что человек вроде бы улыбается, а глаза — нет. Говорят, это признак затаенного горя. Ну, тут все сходилось: не зря же он живую воду искал для мамы…
Тайка поежилась. У нее близкие были живы-здоровы (пускай и не все обитали в проявленном мире), поэтому она даже вообразить не могла, насколько Лису может быть плохо. А он вон как, аж в лице изменился…
Или, может, это лунный свет слишком заострил и без того тонкие черты и сделал его похожим на рыцаря печального образа. Прямо хоть портрет пиши — на фоне неба, сплошь усыпанного частыми августовскими звездами.
— Так ты поделишься водой? — Лис перестал улыбаться, его глаза теперь смотрели настороженно, и Тайка, поняв, к чему тот клонит, едва не задохнулась от обиды.
Он ей что, не доверяет? Условились же: воду пополам.
— Ну, разумеется, — она дернула плечом и медленно побрела по примятой дикой пшенице назад к дороге: благо ночь была светлая и старый след был виден почти как днем. — У меня даже бутылка пустая есть из-под кваса. Отолью себе немного, а фиал тебе отдам. Идет?
Лис брел рядом и молчал, кусая губы. В его взгляде мелькнуло нечто такое, отчего Тайке стало не по себе. Ну а теперь-то что ему не так?
Где-то в глубине души шевельнулся страх. Если подумать, она ничегошеньки не знает об этом парне. А вдруг это маньяк какой-нибудь? Говорят, те тоже могут выглядеть милыми, пока ножик из кармана не вынут. А от такого напрямки через поля и не удерешь: вон какой длинноногий вымахал.
— Ничего не получится, — Лис начал говорить тихо, но с каждым словом его мягкий вкрадчивый голос крепчал. — Живую воду хозяйка ручья не зря отдает вместе с сосудом. В твоей бутылке она сразу же превратится в обычную. Я мог бы воспользоваться твоим незнанием, но не стану. Ты мне понравилась, не хочется тебя обманывать.
Тайка смутилась. Интересно, в каком это смысле «понравилась»? Щеки так полыхнули, что, наверное, даже в свете луны было видно… Так, хватит думать о пустяках. По крайней мере, он не маньяк. Но все равно странный. И столько всего знает, что впору насторожиться. Откуда, интересно?
Она вытерла выступившую на лбу испарину, а Лис, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Давай сделаем иначе: я дойду с тобой до деревни. Ты ведь из Дивнозёрья, да? Там оживишь, кого надо, а остатки воды я заберу.
Теперь пришла очередь Тайки замяться и замолчать.
Край поля был уже виден. И на тропке, ведущей к камню, стоял кто-то высокий и широкоплечий… И кого там еще ночью носит? Хорошо, если это Яромир. А ну как кто-то чужой? Ох, только бы не Лютогор: от него они даже вдвоем с Лисом вряд ли отмахаются.
Сердце опять ухнуло в пятки.
— Что-то не так? — Лис участливо коснулся ее плеча, и Тайка вздрогнула.
— Н-нет. В общем, тут такое дело… я решила добыть воды про запас, на будущее. Может, придется еще долго ждать, пока она понадобится. А тебе, я так понимаю, срочно?
Лис кивнул и тут же предложил:
— Слушай, может, тогда наоборот сделаем? Я возьму воду, сделаю, что мне надо, а остаток верну.
Эта идея Тайке показалась разумной.
— Ну ладно, давай сначала сходим к твоей маме. Только нужно будет Яромира предупредить. Записку написать хотя бы. А то, если он один в деревню вернется, ему Никифор с Пушком голову оторвут.
— Кхм. Кого-кого предупредить?
Луна зашла за небольшую тучку, и на поле вмиг потемнело. Лис замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Но пока Тайка размышляла, как лучше объяснить ему, кто такие Яромир, Никифор и Пушок и почему их всех надо предупреждать, ее новый приятель заговорил снова:
— Есть небольшая загвоздка. Туда, где лежит моя мама, ты все равно пройти не сможешь. Там заклятие очень сильное. Придется тебе или мне на слово поверить, или не отдавать воду. Но тогда ты нарушишь уговор.
