Кугель поклонился и через пустынные заросли побежал к Гродзу. Приблизившись к первым полям, он стал двигаться с осторожностью, перебегая от куста к кусту, и наконец нашел то, что искал-одинокого крестьянина, рыхлящего землю мотыгой.
Кугель бесшумно приблизился к нему и ударил сзади тяжелым суком. Он снял с крестьянина всю одежду, кожаную шляпу, чулки и башмаки, а потом под корень срезал его желтую бороду. Забрав абсолютно все и оставив крестьянина оглушенным и голым в грязи, он быстро побежал обратно к Смолоду. В укромном месте он быстро напялил на себя украденную одежду. Сосредоточенно он осмотрел отрезанную бороду, и в конце концов, связывая клочки жестких волос друг с другом, сделал себе довольно приличную фальшивую бороду. Оставшиеся волосы он запихал под широкополую кожаную шляпу так, чтобы они были видны.
Солнце уже село, вишневая темнота окутала землю. Кугель вернулся в Смолод. Масляные лампы горели перед избушкой Рэдкута Бомина, где выли и стонали толстые и грязные деревенские женщины.
Кугель осторожно пошел вперед, думая, как он должен себя вести, чтобы ни в ком не вызвать удивления и подозрения. Что касается его маскировки, то она либо окажется эффективной, либо нет. До какой степени фиолетовые каспы изменяют восприятие, было непонятно, и он мог проверить это лишь практически.
Кугель смело подошел к двери в избушку. Стараясь говорить голосом как можно более хриплым и гортанным, он сказал:
— Я здесь, о прекрасные принцы Смолода, эсквайр Бубач Анг из Гродза, который в течение тридцати одного года заполнял погреба Смолода самыми изысканными деликатесами. Сейчас я предстал перед вами, ожидая награды и производства в дворяне.
— На что ты имеешь полное право, — сказал ему старейшина. — Но ты, кажется, отличаешься от того Бубача Анга, который так долго служил принцам Смолода.
— Я очень изменился, потому что опечален известием о смерти принца Рэдкута Бомина, а также очень волнуюсь в ожидании той судьбы, которая ожидает меня.
— Это ясно и понятно. Тоща подойди ближе и приготовься к ритуальным обрядам.
— Но я готов прямо сейчас, — сказал Кугель. — Если ты просто дашь мне волшебные каспы, я спокойно отойду в сторону и прилажу их.
Старейшина упрямо покачал головой.
— Это противоречит нашим обычаям. Во-первых, ты должен раздеться догола и стоять обнаженным в прихожей этого величественного дворца, и прекраснейшие из прекрасных разотрут твое тело ароматическими эссенциями. Затем будет прочтено заклинание Эддит Бран Мура. А затем…
— Уважаемый, — объяснил Кугель, — сделай мне одно только послабление. Прежде, чем начнется обряд, дай мне волшебные каспы, чтобы я полностью мог оценить всю важность этого ритуала.
Старейшина задумался.
— Твоя просьба необычна, но разумна. Принесите каспы!
Наступило томительное ожидание, в течение которого Кугель стоял сначала на одной ноге, потом на другой. Минуты тянулись, как часы, от чужой грязной одежды и фальшивой бороды чесалось и зудело тело. А на окраине деревни он увидел группу людей, приближающихся со стороны Гродза. Один из них почти наверняка был Бубач Анг, а у другого, казалось, была сбрита борода.
Появился старейшина, у которого в каждой руке было по фиолетовому каспу.
— Выйди вперед!
Кугель громко ответил:
— Я здесь, сэр!
— Сейчас я смажу твой правый глаз зельем, с помощью которого приживается волшебный касп.
Из собравшийся вокруг толпы раздался голос Бубача Анга:
— Подождите! Что здесь происходит?
Кугель повернулся, угрожающе наставив на него палец.
— Что за собака осмеливается прерывать торжественный обряд? Уберите его. Вон отсюда!
— Вот именно, — надменно произнес старейшина. — Своими дурными манерами ты оскорбляешь наш ритуал.
На мгновение опешив, Бубач Анг отпрянул.
— Ввиду того, что нас прервали, — сказал Кугель, — я хочу предложить просто забрать волшебные каспы до тех пор, пока этих негодяев не призовут к порядку.
— Нет, — ответил старейшина, — такое нарушение наших обрядов невозможно.
Он вытряс несколько жирных капель на правое веко Кугеля. Но теперь уже закричал крестьянин с отрезанной бородой:
— Моя шляпа! Моя блуза! Моя борода! Неужели на свете нет справедливости?
