Как всегда, его советчиком стала Анжела. Обсудив с ней все возможные варианты, Энрики пришел к нескольким выводам. Во-первых, родителей нужно отправить под любым предлогом из Сан-Паулу. Это развяжет ему руки и даст возможность привлечь к поимке Гильерми профессионалов. Энрики колебался: привлекать ли полицию или пригласить частного сыщика, но необходимость такого шага была для него очевидна.
Как ни странно, но его идею об отъезде первой поддержала Марта. Энрики видел, что она уже готова передоверить ему ответственность за судьбу Гильерми, и на какое-то время, если не отдохнуть, то хотя бы отдалиться от неразрешимых проблем. Но вот Сезар наотрез отказывался уезжать из Сан-Паулу. И опять Энрики понадобилась Анжела.
— Хочу попросить тебя, — Энрики присел на диван, — об одном маленьком одолжении.
— Каком? Убедить Вилму вернуться? — Анжела иронично посмотрела на него из-под очков.
— С Вилмой я разберусь как-нибудь сам. А вот убедить отца поехать на недельки две в Зальцбург — мне не под силу. Он ведь в штыки воспринимает все мои предложения.
— В Зальцбург? — Анжела даже оторвалась от компьютера. — А причем здесь Зальцбург? Не понимаю!
— Эту мысль подсказала мне мама. У них через неделю тридцатая годовщина свадьбы. А медовый месяц, они проводили именно в Зальцбурге. Пусть заново переживут мгновения счастья. А то они как-то охладели друг к другу. Александр отпросился в университете и поедет вместе с ними. Я же слетаю в Рио, постараюсь договориться с Вилмой и забрать в Зальцбург детей.
Анжела задумалась.
— Что может быть лучше, чем прогулка с внуками в Альпах? Хорошо, я позвоню.
— Прогулка с детьми в Альпах — наверное, лучший отдых после всего, что ты нам с матерью устроил, — пробурчал Север, не отрывая взгляда от дороги.
Энрики с отцом ехали в аэропорт, где их уже дожидалась Марта.
— Перестань, папа, — примирительно сказал Энрики, искоса поглядывая на ястребиный профиль отца. — Вы будете жить в том же отеле и в тех же апартаментах, что и тридцать лет назад. Нахлынут воспоминания... — Энрики закатил глаза. — А ваш предусмотрительный сын — я имею в виду себя — заказал вам ужин в самом лучшем ресторане Зальцбурга и даже не забыл про твое любимое вино. «Петрусь» шестьдесят третьего года, не так ли? Свечи, цветы... Будет прекрасная романтическая поездка.
— Пора романтических отношений, к сожалению, миновала.
— Да брось, папа. Вы еще достаточно молоды, полны сил...
— Оставь, Энрики, — недовольно поморщился Сезар. — Лучше постарайся выполнить мою просьбу; найди брата и отправь его к нам. Надеюсь, что подыщу ему в Швейцарии отличную клинику для таких, как он.
Энрики оставил шутливый тон:
— В Бразилии они тоже есть. Проблема в другом: Гильерми не желает лечиться... Не желает мириться. — Энрики задумался и набрал по мобильному номер: — Алло! Вилма, ты меня слышишь?
Сезар через силу улыбнулся.
— Пора романтических отношений миновала…
Энрики в сердцах бухнул трубку и чертыхнулся:
— Хочет встретиться со мной на нейтральной территории. «Моя мама не желает тебя видеть». Врет все! Не хочет, чтобы я встречался с детьми. Но это и мои дети тоже.
В аэропорту на них налетела возбужденная Марта: Александр не звонил, не появлялся, а до отлета остался всего час с небольшим.
— Не хватало, чтобы и этот сынок еще что-нибудь выкинул. — Сезар не мог скрыть своего раздражения. – Пойду куплю выпить.
Энрики посмотрел вслед отцу и перевел взгляд на мать. Марта выглядела не лучшим образом. Накопившаяся усталость, постоянные нервотрепки ослабили ее душевные силы. Бесконечное терпение Марты иссякало. Теперь она реже плакала — слезы уступили место резкой нетерпимости. И на раздражительность мужа, которую раньше легко пропускала мимо ушей, отвечала тем же. Энрики смотрел на быстрое движение ее пальцев, перелистывающих страницы «Style», на поджатые губы, нахмуренные брови, и сомнение вкрадывалось в его душу: может, зря он затеял эту совместную поездку? Слишком тесным кольцом их окружили горести, а они нуждаются в положительных эмоциях, идущих друг от друга. «Горести сближают!» — так говорит тот, кто не испытал радости. Энрики сладко зажмурился и совершенно некстати стал думать о Вере.
