Грозная туча повисла над Киевом. Разгневанный Владимир, прискакав в свой стан, приказал воеводам собраться в путь. Загремела ратная труба, и конные и пешие полки собрались вокруг князя, который повел их к Киеву. Потянулись по реке варяжские ладьи, а на берегу поднялся дым столбом до неба; солнце заиграло в шлемах и оружии. Позади одиноко ехал витязь в сверкающей кольчуге, на белом коне.
Узнав о приближении Владимира, старейшие мужи киевские вышли к нему навстречу и вынесли ключи от городских ворот, вынесли дары, хлеб и соль; городские бирючи протрубили в трубы и забили в серебряные варганы, встречая великого князя, остановившегося уже у городских стен, на которые высыпал весь киевский люд.
— Будь наш милостивец, государь, князь Владимир, — сказали старейшины, припав на колени и ставя перед Владимиром хлеб-соль и дары. — Давно мы молили посетить нас, и рады мы тебе, и будет нам празден приход твой, княже, господине… Не хотим мы Ярополка и его кривды; сокрушил он души наши. Теуны и рядовичи его — немцы, а жрецы — варяжские. Пусть они идут к Ярополку…
— Где Ярополк? — спросил Владимир.
— В Родню бежал с своими советчиками, а ты, Князь, поди к нам и ряди нами по воле твоей.
Владимир согласился поехать в Киев, а свою дружину послал за Ярополкой. Узнав о прибытии князя, Мария поспешила в Киев, чтобы посмотреть на светлый лик Владимира. Сердце ее радостно забилось, видя, как он идет оружейный народом, от радости ее глаза наполнились слезами. Она ждала от него своего освобождения из рук Ярополковых, которому была предназначена в жены.
Теперь она жила в Красном тереме Займища, в тихой обители; она хорошо помнила Ольгу и Владимира и молилась ниспослать первой царство небесное, а второму царство земное. После смерти Ольги, когда Владимир уехал с Добрыней в Новгород, Мария тайком, со своей мамкой, уехала следом за ним. Знали о том только ее приближенные сенные девушки. Приехав следом за князем, она видела всю церемонию в волоковые окна храма Волоса, но, заметив, что князь смотрел на нее, она поторопилась уехать обратно.
Она была рада за Владимира, что он возвеличен новгородцами, и спокойно ожидала увеличения его славы, горячо молясь за него в своих молитвах.
Однажды к ней пришел Свенельд. При виде его она сразу поняла, что не к добру явился он к ней.
— Зачем изволил пожаловать? — спросила она.
— Ярополк поведал мне свое изволенье, — отвечал воевода. — Порадуйся, красная девица, и готовься идти в княжеский терем для утехи князя.
— Ни за что! — гордо сказала она.
— Воли князя не изведешь, — говорил воевода, — взаутрие принесут тебе дары и одежды княжие.
— Не буду наложницею князя, — решительно заявила Мария. — Сжалься надо мною и не бери меня в княжеский терем.
— Воля княжеская непреложна, — возразил Свенельд.
— Пусть его воля непреложна, но и моя непоколебима. По душе своей не опорочу себя и, как христианка, не буду женою язычника. Оставь меня под кровом Божьим, и я спокойно умру белицею.
— Негоже ты говоришь, Мария; красота твоя не для беличьего житья затворницею…
— Нет, нет, лучше смерть, — возразила она.
— Он противен тебе?
— Он идольник.
— Ну а я вот не идольник и поклоняюсь свету небесному… Немного устарел, да ништо… Выбирай, я умилостивлю князя.
— Ты, ты хочешь, чтоб я была твоей женою? — с ужасом проговорила Мария. — О, сжалься, не оскверняй моего девичьего уха своими речами, отыди от меня.
— Как хочешь, но поведаю тебе, что князь, проведав противность твою, изгонит еллинских попов и спалит лики их богов, которые оставила тебе Ольга… Помысли и через три дня избери любое.
И вот Владимир явился в Киев, а Ярополк бежал в Родню. И возрадовалось сердце Марии своему спасению от ненавистного ей Ярополка.
Когда Владимир сел на киевский стол, его союзник Зигмунд, испросив позволение князя, удалился к Царьграду. Владимир отпустил его, чтобы избавить Киев от разграбления, которое он обещал по взятию Киева. Но не все варяги шли из Киева. Услышав, что Владимир обещает награду за голову Ярополка, многие пошли искать счастья и удачи вместе с ратью новгородскою, которая осадила Родню.
