Воеводы послали послов к Ярополку объявить ему волю князя киевского.
— Иди с миром к Владимиру, — сказали послы, — а не пойдешь, разнесем стены и полоним тебя и связанного поведем в Киев.
— Идите прочь, — сказал он, — и передайте рабыничу проклятие Ярополка.
Послы удалились, а Ярополк закручинился. Два его советника, соперничавшие между собою, советовали ему: один — покориться, другой — отомстить за дерзость.
— Иди к брату твоему, — говорил Блуд, — и примирись с ним. Ты обидел его, не дал части из наследства, воевал с ним и насиловал Новгород. Теперь он силен и отомстит тебе…
Между тем Свенельд говорил:
— Не клони главы своей перед рабыничем и не бойся его.
Но Ярополк не знал, на что решиться. Вскоре в Родне сделался большой голод.
— Говорю, сдайся на милость брата, — говорил ему Блуд.
Ярополк на этот раз послушался его, сдав Родню.
Таким образом, стол киевский был закреплен за Владимиром.
Узнав о поражении Ярополка, Рогнеда, помещенная Владимиром в селе Предиславине, послала к князю своего отрока с просьбою дозволить ей прийти к нему.
Обрадованный князь с нетерпением ожидал ее, и вот она явилась к нему, упала пред ним на колени и начала умолять пощадить Ярополка.
— Буду твоею, — сказала она, — но не убивай своего брата и не увеличивай зла, сделанного тобой моим братьям и отцу.
— Будешь моею! — воскликнул Владимир, приподнимая ее и сжимая в своих объятиях. — Если ты моя, то и я твой!..
— Нет, ты не мой… а я твоя рабыня, — с затаенной гордостью говорила она.
Владимир говорил с Добрыней о пощаде брата; он только хотел изгнать его, но Добрыня настаивал на том, что нужно убить Ярополка.
— Он убил твоего брата Олега, а ты убей его, и будет кровь за кровь, — говорил он.
— Не хочу я крови брата! — возразил Владимир. — Пусть живет и молит богов за содеянное зло.
Но было уже поздно. Добрыня предрешил участь Ярополка, и когда тот входил в терем Владимира, то был убит.
Возмутился Владимир поступком Блуда и Добрыни и поспешил назначить своего дядьку наместником в Новгороде, а Блуда хотел казнить, но тот бежал.
После смерти Ярополка Владимир сделался темен, как ночь.
— Видно, братская кровь вопиет в его груди, — говорили княжеские люди.
Владимир хотел забыть все и велел готовить пиры и созывать на них гостей, а жрец Божерок, которого он прихватил с собою из Новгорода, послал служек ходить по домам и оповещать мужей посылать своих жен и красных дочерей на княжеский двор хороводы водить да тешить князя. Вещуны строили уряду, что дать в жертву милостивому божичу Перуну, метали жребий на отроков и девиц, кого зарезать из них, но, к счастью, жребий пал на овна.
Но вот настал день торжества; площадь наполнилась народом, валившим со всех сторон посмотреть на нового князя. Пошла и Мария на это торжество.
Вышел князь Красное Солнышко на уготованное место и окинул взором народ киевский. Вокруг встали думные люди, а между ними ключник Вышата, бывший когда-то дружинником Святослава, отца Владимира.
Началось жертвоприношение, но Владимир не обращал на него внимания и угрюмо смотрел в сторону. Взор его случайно упал на Марию, и он приподнялся.
— Это она! — прошептал он, повернулся к Вышате и что-то сказал.
По окончании жертвоприношения Владимир, окруженный боярами и гриднями, отправился в свои княжеские палаты, а Вышата остался, кого-то высматривая в толпе.
Мария вернулась в Займище, Вышата, желая угодить князю, не мешкая поскакал за ней.
— Радуйся, красавица, — сказал он, войдя в ее терем, — князь жалует тебе княжеские одежды, изволь готовиться в его терем.
Марии хоть и приятно было, что Владимир заметил ее, но в то же время, вспомнив, что, обесчещена Ярополком, она смиренно отвечала:
— Рада бы, боярин, но опозоренною не хочу идти к князю и быть в его терему. К тому же хоть я раба князя, но христианка и не буду его женой.
— Негоже говоришь ты, красавица; князь добр и жалует тебя.
— Спасибо на милости, — низко кланясь, отвечала Мария, — ответ мой князю таков: его бабка готовила меня Ярополку, но он забыл, чему она учила его, а Владимир князь и пуще того язычник. Не подобает быть христианке любовницей язычника.
