Князь оглянулся, Темира нигде не было видно. У всех сейчас же явилась новая мысль:
«Печенег — виновник гибели Прастенова сына! Он нанес ему раны, — но с какой целью явился он тогда сюда?»
— Видишь, князь, — воскликнул Прастен, — я прав! Этот проклятый печенег был моим рабом. Я отдал его Стемиду, и оба они из мести ко мне убили моего Зыбату. Молю тебя.
— Зачем же он принес твоего сына сюда? — спросил Святослав.
— Чтобы заставить меня нестерпимо страдать… Молю тебя, позволь мне отомстить им…
— Нет, Прастен, нет, — воскликнул князь, — ты отомстишь, если Стемид и этот печенег окажутся виноватыми, но виноваты ли они, это решу я… Пойди и приведи сюда Стемид а!
Слова князя были произнесены так, что даже обезумевший от горя и ярости Прастен не посмел ослушаться. Он только кивнул головой нескольким воинам из своей дружины.
— Эй, Прастен, — крикнул ему Добрыня Малкович, — Стемида ищи у христиан на Щековице, а не в лесу, там он… Он еще вчера пришел к ним.
— Спасибо, Добрыня, — крикнул в ответ Прастен, — чем скорее я доберусь до него, тем скорее утолю свою месть… Проклятый! Я сумею отомстить за сына.
Добрыня Малкович только головою покачал вслед ему и коротко произнес:
— Не то что-то тут! Пойдем-ка, княже, я тебе скажу слово и ты по правде дело рассудишь.
— Да, Добрыня, — сказал Святослав, — ты что-то знаешь?
— Вели им, — кивнул воевода на толпившийся пред крыльцом народ, — не расходиться. Да узнают они, сколь справедлив твой суд.
С громким отчаянным плачем прибежала к княжескому дворцу мать Зыбаты, и, когда ее увидели, когда ее жалобные вопли достигли до сердца каждого, поднялся грозный ропот против виновников ужасного злодеяния.
— Христиане, христиане это сделали! — слышались крики.
— Князь попустит, мы расправимся.
— Выметем зло из Киевской земли!
— Ишь какую волю забрали!
Прастен направил своего коня к тому дому, где, как ему хорошо было известно, жил «жрец христианского Бога».
Он ворвался в жилище и заревел от радости: Стемид стоял на коленях перед образом и горячо молился.
Прастен кинулся к нему и схватил его за плечи.
— А, ты здесь, — закричал он, — тебя-то мне и нужно!
— Ты помешал мне молиться, Прастен, — кротко сказал Андрей, — вероятно, у тебя есть какое-нибудь важное дело ко мне. Скажи, что тебе от меня нужно…
Прастен захохотал.
— Тебя мне нужно, тебя, проклятый! — хрипел он.
— Зачем, Прастен?
— Чтобы вырвать своими руками твое подлое сердце, чтобы насладиться твоими муками… Ты не уйдешь от меня… Князь сам отдаст тебя мне…
— Не знаю, Прастен, — покачал головою старец, чего ты хочешь от меня. Что случилось?
— Говори, собака, — закричал воевода, — что ты сделал с моим Зыбатой?
— С Зыбатой? — удивленно спросил Андрей, — как что сделал? Да я его не видал с тех пор, как ты увел его от меня.
— Ты лжешь!
И ослепленный яростью Прастен со всей силы ударил старика.
Не ожидавший удара Андрей пошатнулся, но тут же выпрямился и произнес несколько дрожавшим голосом:
— Ты ударил меня по левой щеке, вот правая, бей! Так повелел Христос, Бог мой!
— А, ты еще издеваешься надо мной! — закричал Прастен и кинулся к старику.
Двое дружинников успели схватить его за руки.
— Вспомни княжье приказанье! — крикнул один из них.
— Все равно, пусть казнит меня князь, — хрипел, отбиваясь от них, Прастен, — я убью его сейчас.
— Нет, мы тебе этого не позволим!
— Остановись, князь отдаст его тебе, — успокаивали они его.
— Идем к князю, — сказал один из дружинников, — и нечего бояться, если ты прав. Если же виновен — пеняй на себя.
— Я ничего не боюсь, со мною Господь мой, — ответил Андрей.
Они вышли.
Около дома стояла толпа христиан.
— Куда тебя ведут, Андрей? — раздавались крики.
— К князю Святославу, братья мои и сестры, — последовал ответ, — простите, если чем виновен перед вами.
— Все мы пойдем за тобой, — закричали некоторые.
— Идем, идем к князю все!
— Защитим его.
— Не нужно защищать меня, — громко сказал Андрей, — Господь мой — прибежище и защита.
Однако толпа христиан, со священником во главе, пошла вслед за дружинниками.
Громкими криками встретили приближавшихся те, кто оставался на дворе перед княжьими хоромами.
