Владимир в душе согласился с доводами брата, но все-таки ему хотелось бы помочь и Зыбате. Он решил пойти и разыскать дядю, выпросить у него несколько дружинников и отправиться за Днепр.
Добрыня Малкович был на переговорах с венгерскими послами.
Князь Святослав готовился к походу на Дунай с лихорадочною поспешностью. Когда все уже было почти закончено, в Киев прибыло посольство его союзника, короля венгерского, и в самые последние дни пришлось обсуждать окончательные условия заключаемого договора.
Святослав болгарское царство решил завоевать для себя. Поэтому он не хотел делиться новыми владениями, но в то же время ему не хотелось и упускать полезного союзника. Переговоры с послами шли непрерывные. Каждая сторона желала извлечь из взаимного союза возможно большие для себя выгоды. Все Святославовы воеводы участвовали в совещаниях, тянувшихся иногда чуть не целую ночь. Добрыня Малкович в качестве ближнего воеводы Святослава не отрывался от обсуждения и не уходил из палаты, понимая, что его слова и советы необходимы Святославу.
Однако племянник все-таки нашел случай вызвать его.
Усталый воевода рассеянно слушал сбивчивый рассказ Владимира. Мысли его были совсем далеко. В эти мгновения он более думал о том, как добиться новых уступок от венгров, чем о помощи какому-то старику христианину. Тем не менее он все-таки спросил у Владимира:
— Да о ком ты говоришь-то?
— Об Андрее, варяге бывшем.
— О том, который у твоей бабки бывал?
— О нем, Добрыня.
— Так чего же тебе беспокоиться за него?
— Убьют его, чтобы отнять Прастеновы дары.
— Оставь, ничего не будет, здесь этот Андрей.
— Как здесь! Где?
— В Киеве…
— Может ли это быть?
— Видел я его сам… Он к своим пришел. Под вечер уже видел. Ну, прощай, пойду к князю!
Он ушел. Владимир сразу же почувствовал облегчение. Стало быть, Андрей в безопасности и Зыбате за него нечего бояться. Вернее всего, что Прастенов сын уже вернулся домой, сам убедившись в этом. Добрыня не стал бы говорить неправду. Если он видел Андрея, которого знал в лицо, так Андрей действительно здесь.
Совершенно успокоенный, ушел Владимир в свои покои.
Прошла ночь, наступило утро. Снова собрались у Святослава воеводы и бояре, дабы окончательно покончить переговоры с послами.
Прастен пришел на это совещание совсем хмурый. Непонятное для него чувство беспокойства овладело его душой. Случилось что-то загадочное с Збигоем, его стремянным. Он не вернулся до утра, и Прастен ничем не мог объяснить себе его отсутствия. Но еще более и беспокойства, и тоски наводило на Святославова воеводу отсутствие сына. Он и сам не знал, чего он беспокоится. Не раз и ранее бывало, что пользовавшийся полной свободой Зыбата исчезал, да и не на одну ночь, а на несколько, и никогда особенно об этом не думал отец, но теперь он просто не находил места себе…
Рассеянно слушал он речи, раздававшиеся около него, несколько раз ответил совсем невпопад на вопросы, обращенные к нему, и, наконец, попытался уйти с совета.
Как раз в это время гул множества голосов донесся до всех собравшихся в советном покое.
Святослав, недовольный тем, что прервали обсуждение, взглянул на Прастена и сказал:
— Узнай, что там такое?
Прастен вышел на крыльцо.
Густая толпа людей, неистово крича, стояла перед хоромами.
— Князя! — раздавались голоса. — Князя нам! Пусть выйдет!
— Зачем князя вам? — спросил Прастен.
— Суда его требуем, пусть выходит!
Крики толпы становились все громче.
— Князя, Святослава, князя! — ревели сотни голосов.
— На кого жалуетесь? — вдруг раздался громкий голос.
Сам князь Святослав поспешил выйти на крыльцо, чтобы узнать, в чем дело.
За князем вышли все его советники, воеводы, бояре и венгерские послы.
— На кого жалуетесь? — повторил Святослав.
— На варягов твоих, батюшка князь, на варягов, — послышались голоса.
— Что же они вам сделали?
— Грабят, князь, где ни попало, а теперь и убивать стали.
Буйства пришельцев в то время были не редкостью в Киеве. Варяги всегда держали себя заносчиво.
— Житья не стало от них нам, княже, — выступил старик славянин, величавый и смелый, — бродят они везде и, что горше всего, прикрываются пред нами именем твоим, будто все, что ни творят они над нами, творят с твоего согласу и приказу. Горе нам! Ты вот уходишь от нас. А коли при тебе они так поступают, кто же удержит их, когда ни тебя, ни бояр твоих не будет; совсем пропадем мы от варяжских волков.
