— Прежде я хочу закончить с моей благодарностью к тебе.
— За сына?
— Да, за него…
— Говори, я слушаю тебя.
Прастен горделивым взглядом обвел сперва юношей, потом своих невольников и затем, глядя куда-то вдаль через голову Андрея, заговорил:
— Сын мой Зыбата всегда был дорог и любезен моему сердцу, потому что он единственный у меня. Если бы он погиб в бою, я не скорбел бы. Смерть в бою почетна для воина, но жалкая смерть от недуга всегда наполняет сердце томительной скорбью. Больше всего я боялся такой смерти и для себя, и для Зыбаты. Не хочу скрывать я ни от кого, ни от тебя, княжич, ни от вас, Зыбата и Улеб, ни от моего старинного заклятого врага, что мучился и терзался я, когда вдруг пропал сын мой.
— Так, так, Прастен, — закивал головой Андрей.
Прастен даже взглядом не удостоил его.
— Каждое мгновение, во все то время, пока пропадал Зыбата, — продолжал он, — чудился мне он, Слышался крик его, будто он призывал меня на помощь, погибая. И обещал я тогда великие дары тому, кто хотя бы весть принесет о сыне моем. Не было вести этой, и отчаялся я, думал, что более не увижу я своего сына;
— А вот Бог-то и привел ему возвратиться к тебе, Прастен! — прежним добродушным тоном заметил Андрей.
Отец Зыбаты опять сделал вид, что не обращает на него ни малейшего внимания.
— Теперь, когда сын мой вернулся ко мне, — говорил он, — должен я исполнить обещание свое и отблагодарить того, кто оказал ему помощь. Так ли я говорю?
— Так, Прастен! — воскликнул Владимир.
— Вот, принес я сюда дары мои, не зная, кто оказал помощь Зыбате, то и теперь, когда узнал я, что сделал это заклятый враг, все-таки должен я исполнить свое обещание. Будь свидетелем, княжич, что все привезенное и приведенное мною сюда я добровольно отдаю этому человеку.
Он гордо указал на Андрея.
— Прими дары, батюшка! — с поклоном подошел Зыбата.
— Не отказывайся, Андрей! — сказал Владимир.
— Да я и не отказываюсь! Возьму, Прастен, возьму, спасибо тебе на твоем добре, — поклонился Святославову воеводе старец.
На лице Прастена ясно отразилось удивление.
— Это все твое, — сказал он, указывая на возы.
— А они? — указал Андрей на невольников.
— Они тоже твои.
— Все?
— Да, все…
— Ну, спасибо тебе великое, Прастен, кланяюсь тебе на твоей ласке… Ты слышал, княжич, он сказал, что и все добро это мое и люди мои?
— Да, да, Андрей! Прастен все это дарит тебе.
— И я волен распоряжаться со всем этим добром и людьми, как мне угодно?
— Можешь, можешь…
— Так, так! Еще раз спасибо тебе, Прастен… Так и распоряжусь… по-своему распоряжусь… Подойдите сюда, — поманил он рукой невольников.
Те подошли, с недоумением глядя на своего нового господина.
— Подойди и ты, — промолвил Андрей, обращаясь к старому печенегу, стоявшему поодаль.
Тот робко приблизился.
— Вы все слышали, что говорил воевода Прастен, — начал Андрей, — он отдал мне вас всех, и я теперь господин ваш.
— Так, господин, так! — хором ответили рабы.
— Если я господин ваш, так и волен сделать над вами все, что ни захочу.
— Так, господин…
— Вот я и делаю. При сыне нашего милостивого князя Святослава, при воеводе его Прастене, при Зыбате и при Улебе говорю я вам, что не рабы вы более, что свободны вы отныне, как были свободны до тех пор, пока не попали в неволю. Идите, куда хотите. Говорю вам, вы свободны.
Все — и освобожденные Андреем невольники, и трое юношей, и Прастен — молчали, пораженные таким поступком старца.
— Идите же, идите, друзья мои, братья мои во Христе, — говорил Андрей, — возьмите из того, что подарил мне Прастен, все, что нужно вам и сколько хотите, и будьте счастливы!
— Отец, — схватил Прастена за руку Зыбата, — смотри, вот как поступают христиане.
Прастен презрительно усмехнулся и пожал плечами.
— Они большие хитрецы все, — пробормотал он, — а этот хитрее других, вот и все…
— Нет, отец, ты ошибаешься!
— Молчи, я знаю их лучше тебя…
— Я говорю, ты ошибаешься… Их Бог приказывает им так поступать…
— Молчи… Слушай… Княжич Владимир хочет говорить..
— Вы слышали, что сказал вам старец христианин? — громким голосом говорил княжич. — Вы свободны! Я везде и перед всеми готов свидетельствовать это моим княжьим словом о вашей свободе! Возьмите, что он дарит, и живите, как живут все свободные люди. Если вам некуда уходить и вы не хотите возвращаться на родину, придите ко мне в Киев, я попрошу за вас своего отца, и он примет вас. Вот вам мое слово.
