— Как приятно в вечер майский чай китайский распивать.
* * * *
Дня через два Антон Константинович направился к Петрову. Адрес у него был записан.
Было часов одиннадцать утра.
Когда он вошел в грязную полутёмную прихожую, слева из-за дверей до него долетел взрыв оживлённого смеха.
Девчонка, встретившая его, мотнула головой и застенчиво прошептала:
— Здесе-ка они…
Затем исчезла.
— Должно быть у Петрова гости, — подумал Антон Константинович.
Постучал в дверь.
— Войдите…
В синеватой волне табачного дыма, наполнявшего комнату, в красных возбуждённых лицах собеседников, в батарее бутылок, стоявшей на столе, — Антон сразу увидел нечто знакомое, близкое и понятное…
Пахло винным перегаром, селёдкой, грязным заношенным бельём, сваленным в кучу под кроватью.
— А, дружище! — радостно завопил Петров, узнав приятеля. — Каким это тебя ветром занесло? Знакомьтесь, чёрт вас побери! Впрочем, стой! Ты чего выпьешь, водки или пива?
— Да я, брат… — начал было отказываться Антон Константинович, но Петров, не слушая, схватил его за руку и подтащил к столу.
— Кубок Большого Орла пришельцу! Живо! — скомандовал он. — Вот так! Наливай с краями… А мы, дружище, вторые сутки пьянствуем. Загуляли и дело с концом. Возьми! Чего ты смотришь?
Антон нерешительно протянул руку к стакану.
— Хворал я недавно… Давно не пил. Пожалуй, вредно будет… Много ты налил, Василий.
— Ну, брат, со своим уставом в чужой монастырь не суйся! Наша богема рюмками не пьёт. Дуй из стакана.
Страстное желание выпить преодолело в Косоворотове голос рассудка. Он осторожно, чтобы не расплескать, взял дрожащей рукой наполненный доверху стакан.
— Ах, чёрт побери! — пробормотал он. — Вот не ожидал, что выпивку встречу.
Выпил три глотка, закашлялся и схватился рукой за грудь. Сразу порозовели щёки. На лбу появились капельки пота.
— Н-да, порция! Даже дух захватило!
Ткнул вилкой в огурец.
— Давно я не пил…
— Тем больше оснований напиться сейчас. Ну-с, а теперь, господа, совершите ритуал взаимного представления! Граждане, внимание! Сей муж — Антошка Косоворотов. Славный парень и выпить не дурак. Наш брат актёр!
Петров закончил эту краткую, но содержательную характеристику дружеским кивком головы и выразительным подмигиванием.
Обменялись рукопожатиями.
Косоворотов почему-то сразу остановился глазами на стройной, красиво сложенной фигуре одного из гостей.
Человек этот сидел к нему вполоборота и о чём-то оживлённо толковал с соседом.
— Сокоренко, — назвал он себя.
Пожал Косоворотову руку и сейчас же вернулся к прерванному разговору.
— Славное лицо и фигура оригинальная, типичная фигура, — подумал Косоворотов. — Настоящий украинец. Прекрасная модель для художника. Свитку бы ему червонную. Саблю с боку, да люльку в зубы — запорожец хоть куда.
Лицо было, действительно, типичное, своеобразно красивое. Резко очерченный профиль. Угрюмый сдвиг бровей. Целая копна волнистых тёмно-каштановых волос.
Красивые выразительные глаза, часто и неожиданно меняющие выражение: то хмурые, как осенняя непогожая ночь, то ласковые и ясные, как голубое небо.
— Граждане! — снова заорал Петров, — к чёрту словопрения. Выпьем, точно, по единой. А ну, кто в Бога верует! Не отставать. Сокоренко, ты какого там чёрта? Тяни горилку, бесова дытына!
— Зараз! Петь, ты мне скажи, что ты с того вычитываешь?
Собеседник Сокоренко уклончиво пожал плечами.
— Ну, это вопрос спорный. С этим ещё можно не согласиться.
— Да будет вам, черти! Идите водку пить.
Сокоренко поднялся и подошёл к столу. По его несколько затуманенному взору и медленным телодвижениям можно было безошибочно определить, что он уже неоднократно прикладывался к чарке.
Положим, и все присутствующие в комнате были порядочно пьяны.
Не составлял исключения и сам хозяин.
— Сокоренко, хлопец ты мой славный! А ну, заспивай нам трохи… Хвати украинский марш, или как ты его там называешь.
Сокоренко многозначительно покачал головою.
— А, это благодарный номер. Его петь надо. Ведь это же музыка!
— Ну, хватит! Тише, граждане.
Сокоренко откашлялся.
Красивым театральным жестом провёл по лбу.
Взялся за чарку и запел.
