— Демонстрация решена?
— Да.
— Вооружённая?
— Насколько это позволят наши скромные средства.
Фриц молча наклонил голову, как бы давая понять, что он не намерен вдаваться в оценку этих средств.
— Меня просили руководить демонстрантами.
— Мы ждём от вас этой услуги, товарищ.
— Хорошо… Теперь скажите мне, как обстоят ваши дела. Сколько вы наберёте парней в охрану, и что вы вообще хотите сделать? Пройтись по городу, столкнуться с полицией и затем разойтись, не так ли?
— Ну, разумеется, не баррикады же строить? — с лёгким раздражением отозвался Лорд.
— Совершенно с вами согласен, — продолжал Фриц, попыхивая трубочкой, — о баррикадах не может быть и речи. Вам важно дать вооружённый отпор сорганизованной полицейской силе. Есть ли у вас оружие?
Дядя Коля заглянул в свою записную книжку и ответил:
— Мы имеем в своём распоряжении восемнадцать револьверов, из них три браунинга.
Фриц невозмутимо молчал.
— Кроме того, — продолжал секретарь, — публика будет вооружена кастетами, свинчатками, у некоторых есть финские ножи.
— Восемнадцать револьверов, — медленно протянул Фриц, — мало, но делать нечего. Вероятно, добрая половина из них — грошовые бульдоги — хлопушки для мух. Скажите, в городе есть казаки? — круто повернулся он к Лорду.
— Здесь стоит сотня.
— Скверно. Они разнесут нас в один момент.
— Комитет рассчитывает на неожиданность выступления, — сухо возразил Лорд. — Ведь мы не намерены дефилировать по улицам целый день.
— Разумеется, — подхватил дядя Коля, поправляя пенсне.
Фриц выколотил трубку.
— Напрасные надежды, господа.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что нас могут разбить в самом начале…
Лорд не выдержал:
— Вы так пессимистически смотрите на положение вещей, что становится непонятно, зачем же Вы лично готовы присоединиться к нам.
Товарищ Фриц покачал головой.
— Я не беспокоюсь за себя. Лично мне не страшны казаки… Я имею в виду женщин и подростков. Однако мы уклонились в сторону. Если бы дали мне хоть десять человек, вооружённых браунингами, смелых, решительных ребят, я бы поручился вам за удачный исход.
— Люди, записавшиеся в охрану, во всяком случае, не трусы, — веско заметил Лорд.
— Когда предполагается демонстрация?
— Через два дня.
— Вы дадите мне возможность переговорить с людьми?
— Вы это можете сделать ночью, накануне выступления.
— Прекрасно. Теперь покажите мне план улиц, по которым мы должны пройти.
Фриц долго рассматривал карандашный набросок, слушая объяснения Лорда.
— Благодарю Вас. Теперь мне всё ясно… Самый удобный путь для отступления — река. Мы дойдём до места. Здесь демонстранты должны разделиться на отдельные группы и скрыться в соседних улицах.
— Часть проберётся по льду в заречную слободку… Так. Теперь перейдём к мелким деталям. Нельзя ли будет достать фунта два-три медвежьего жира?
Комитетчики удивлённо переглянулись.
— Зачем оно вам?
— Сейчас я вам объясню. Опыт Запада дал нам много приёмов уличной борьбы. С целью противодействовать атаке конницы рекомендуют баррикадировать улицу телефонными столбами, бросать битые бутылки, доски, утыканные гвоздями, и много тому подобное… Сало же менее хлопотливое и, пожалуй, в некоторых случаях более действительное средство. В особенности, если ветер дует навстречу коннице. Стоит намазать сырым медвежьим салом шапки тех, кто будет стоять в первом ряду, и лошади казаков заартачутся — сломают строй.
— Теперь мы понимаем: лошади будут бояться запаха сала — будут чувствовать близость зверя. Пробовали вы когда-нибудь это средство на деле?
— Случалось, — уклончиво ответил Фриц.
— К сожалению, сырого сала мы не достанем.
— Ну, тогда и толковать нечего… Не забудьте предупредить свою публику, чтобы, по возможности, одевались поплотнее. Рекомендуйте завязывать головы башлыками.
— Нагайки в виду имеете? — улыбнулся Лорд.
— Без этого дело не обойдётся, — пожал плечами Фриц.
Ремнев сочувственно кивнул головой. В глубине души он сознавал бесплодность предполагаемого выступления. Считал его преждевременным. Но как человек партийной дисциплины, он подчинялся большинству и не высказывал своих сомнений.
— Я ухожу, господа, — поднялся Фриц, застёгивая пальто.
