Я достал из кармана "перо" и с размаху воткнул его в левую кисть.
- Дедушка, вы чего?!
Я закатал рукав и дважды полоснул себя "пером" по предплечью... Пацана как ветром сдуло.
Я перевел дыхание. С облегчением откинулся на спинку скамьи. Солнышко ласково грело. На Иртыше гудел пароход. Кровь текла на землю. Словом весна, май. И никаких велосипедов...
Деревенский детектив
Широков, сельский участковый, вошел в свой кабинет, расположенный при местном ДК, и не успел снять шинели, как дверь отворилась без стука, на пороге появилась женщина с ярко накрашенным ртом.
- Я к вам, товарищ старший лейтенант.
Широков уже шестой год ходил в старших лейтенантах. Не диво, что от слов посетительницы он невольно поморщился.
- Слушаю вас.
- Я Мария Петровна Косточкина, бывшая учительница начальных классов, ныне пенсионерка, проживающая в собственном доме по Тихому переулку... Дело у меня, товарищ старший лейтенант, вот какое...
Через десять минут Широков и Косточкина месили осеннюю грязь в направлении Тихого переулка, расположенного на краю оврага, по дну которого струился поток с поэтическим названием Дура.
Домик Марии Петровны, отражаясь в вялотекущей поверхности Дуры, выходил окнами в поле, где не было видно ни одной живой души. Зато в огородике, окруженном похилившимся частоколом, непосредственно примыкающим к данному дому, стоял какой-то человек. Несмотря на осенний хлад и сыпавшуюся с неба морось, человек стоял в майке и шортах, рыжеватые волосы его были всклокочены. Подойдя ближе, Широков рассмотрел, что изо рта человека торчит морковка.
- Вот он самый и есть, - прошипел возле уха участкового голос Косточкиной, - мой жилец, Владимир Матвеевич Фариков, прошу любить и жаловать...
Держа руки в карманах, жилец Марии Петровны продолжал жевать морковку, безо всякого интереса глядя куда-то вдаль.
Приблизившись практически вплотную к Фарикову, Широков кашлем прочистил горло. Однако это не возымело никакого действия. Владимир Матвеевич не вздрогнул, не пошевелился. Только желваки ходили над ушами и слуха участкового достигал сочный хруст.
- Фариков, - окликнул участковый.
Тот же эффект.
- Фариков!
- Да не трудитесь так кричать, - не оборачиваясь, вдруг сказал жилец Марии Петровны. - Я глухой.
- Вот как? - смутился Широков. - Но как же мы будем с вами общаться?
- А зачем нам общаться?
- Как же... Вот ваша хозяйка с жалобой на вас обратилась.
- С какой?
- Мария Петровна утверждает, что вы ее ввели в заблуждение.
- Я? Помилуйте, офицер, с моей стороны это было бы не только неприлично, но и... К тому же Мария Петровна не в моем вкусе.
- Я вижу, вы меня совсем не так поняли. Вы откуда к нам приехали?
- Ну, из Омска.
- А гражданка утверждает, что вы ей сказали, будто из Новосибирска приехали!
- Ну и что?
- Вы проктолог?
- Нет.
- А кто?
- Человек...
- А профессия у вас есть?
- Да... Лет двадцать или тридцать назад я, кажется, окончил филфак Карагандинского пединститута.
- Зачем же вы представились своей хозяйке проктологом?
Фариков пожал плечами.
- А вот это, - вынул что-то из кармана и показал Фарикову участковый, Мария Петровна у вас в комнате нашла... Между прочим, это черт знает что такое.
- Согласен.
- Придется съехать вам, гражданин, с этой квартиры.
- Вот еще...
- То есть как?
- Ну ладно, съеду. Только, предупреждаю, порублю топором рамы оконные в доме Косточкиной и устрою ей замысловатый дефект в проводке...
- А-га. Спасибо, что предупредили. Сделаете - я на вас уголовное дело заведу.
- Это уж как водится.
- До свидания.
- Всего хорошего.
Повернувшись, Широков молча прошел мимо взирающей на него с надеждой Марии Петровны, спустился в овраг, перешел Дуру вброд и по пояс мокрый направился в поле. Старший лейтенант шагал по вязкой, изрезанной плугом земле и ни о чем не думал...
Юбилей
Поздравление было вполне безумным. "Дорогой Владислав Васильевич, писал поздравитель, - с днем рожденья! Вот уже с лишком тридцать лет вы возглавляете Союз потребителей охладительных приборов. Вспоминаю, как вы, безусым, появились в управлении Союза и заняли один из столов в кабинете, в котором распоряжался я. Помните ли, любезный, как я вас гонял за сигаретами? Помните ли вы наши вечеринки на короткой ноге? А Екатерину Станиславовну?.. Как я вас застукал... Вы, в соплях, ползали на коленях, умоляя меня не выгонять вас с работы! Я обошелся, кажется, немножко сурово с вами... Досталось вашему юному загривку! О, я был ревнив, как белый медведь... Надеюсь, вы на меня не в претензии? Екатерина Станиславовна тоже шлет вам привет. У нее выпали все зубы, она прикована к кровати, слепа и общается со мною лишь при помощи мычания, все оттенки которого понятны лишь мне. Мне! Одному! Боже мой, как я счастлив... Итак, вы сидите в своем высоком кресле, а я безраздельно владею своей супругой, которая..."
