- Командир, дай тумблер триммерного эффекта! - произнес Неверов.
- Дал уже полностью! - ответил Антонов, отжимая изо всех сил штурвал.
Машина по-прежнему шла вверх.
Колонки штурвалов, принимая усилия летчиков, подошли за счет деформации тяг управления к приборной доске, однако самолет и не думал переходить в горизонтальный полет.
- Что за чертовщина! - выругался Антонов. - Еще, Неверов, еще!..
И вдруг в хвосте послышался металлический удар, штурвал мгновенно ушел в крайнее переднее положение, и машина резко начала переходить в пикирование.
Антонов, использовав снова триммерный эффект рулей, вдвоем с Неверовым стали тянуть штурвал уже на себя и установили, наконец, машину в горизонтальное положение. Бустерное управление по-прежнему работало отлично. Антонов после опробования его шутя заключил:
- Загадка какая-то.. Наверное, кто-нибудь из "технарей" уже не ключ и не отвертку, а стремянку забыл в хвосте...
Долго не могли на земле найти причину отказа. Но вот инженер-майор Маркелов нашел в киле "лишний" смотровой люк бустерного управления. Кто-то из рабочих завода положил его внутри киля на полочку. А затем, забыв о нем после своей работы, поставил другой люк на киль. Тот же, свалившись на крутом угле набора с полки, лег на тягу управления. Да так лег, так ловко уперся в болты разъема тяги, что не давал ей двигаться в обратном направлении.
Семен Михеевич Антонов был отличным испытателем. Он внес весомый вклад в испытания всех бомбардировщиков, в том числе и в первые дозаправки их в воздухе.
Что только не испытывал Антонов! Кстати, это он первый из летчиков-испытателей доказал, что у тяжелого бомбардировщика не бустерное управление клинится на взлете, как утверждали некоторые, а передняя стойка шасси, освобождаясь от веса, подбрасывает самолет вверх так, что создается для летчиков чрезвычайно сложное положение. Он же и дал совет конструкторам шасси сделать в стойке демпфирующее устройство, поглощающее выброс стойки. Когда сделали, все неприятности сразу же прекратились.
Сейчас Семен Михеевич Антонов на заслуженном отдыхе. Но, словно это было вчера, я помню то время, когда он летал. Помню, как однажды проходил я у дома, в котором он жил. Держал тогда Антонов на руках маленького сына Мишу. Тот хватал ручонкой за пуговицы на форменной фуражке отца, тянул фуражку отцу на глаза. В это время низко пролетел самолет Ил-12. Бросив свое занятие, Миша поднял обе руки кверху и произнес с трепетом:
- Во!.. Во!..
- Летчиком будет. Сын летчика должен быть летчиком! - сказал Семен Михеевич.
- Мишка будет летчиком? - спросил я, поймав за ручонку малыша.
- Во! Во! - словно "Да!", "Да!" - произнес он, вырвал руку и поднял ее кверху.
...Недавно Михаил Антонов стал лейтенантом, летчиком-инженером. Стал летать на бомбардировщиках, которые испытывал его отец.
Ну что ж, большим было небо у отца, большим оно должно быть и у сына!..
Испытано гвардейцами фронтовой авиации
Работая летчиком-испытателем, я никогда не забывал своих боевых друзей, мужество которых всегда служило мне примером и помогало не только в боевой работе в годы войны с гитлеровцами, но и в испытательной работе в послевоенное время.
Однажды, выполнив испытательный полет на дальность, я ушел на второй круг из-за занятости взлетно-посадочной полосы.
Приземлив потом самолет и подрулив его к стоянке, я ощутил: моторы не стали "слушаться" секторов газа. Кончился в баках бензин! Еще бы чуть-чуть, и,.. Но расчет горючего, выполненный ведущим инженером Анатолием Шукаевым, позволил совершить этот полет без происшествия.
Мне тут же вспомнился мой боевой друг - летчик 135-го полка Юрий Андрианович Ермолаев, у которого случилось подобное в годы войны с фашизмом.
Юрий Андрианович закончил летное училище, когда ему было двадцать лет. А уже через год он стал замечательным боевым летчиком.
В тот день, это было в октябре 1944 года, при прорыве обороны гитлеровцев у ворот Восточной Пруссии, наш полк наносил бомбардировочный удар по скоплению танков врага в районе города Гумбинена.
Над целью под самолетом Ермолаева разорвался крупнокалиберный зенитный снаряд. Взрывом выбило из нижней установки пулемет "Березина" и ранило в руку стрелка-радиста Виктора Игошина. Жизнь штурману Григорию Иващенко спас парашют. Правда, спас не в общепринятом понятии, а тем, что погасил убойную силу большого осколка, который, пробив сложенный в ранце купол, застрял в обмундировании.
