- Понятно...
- Перед тем, как сесть мне в кресло, заводские рабочие проверили спусковой механизм. Все было нормально. Поставили стреляющий патрон. Но только в этот день не было погоды и полет отменили. А стреляющий механизм остался снаряженным. Ночью же произошло резкое похолодание - минус двадцать семь градусов. А наутро выдалась морозная ясная погода - катапультируйся на любой высоте. Пришли мы на аэродром. Я сел в кресло, помогли мне техники снарядиться, сели в самолет Ведерников со стрелком-радистом, и мы взлетели.
- Немножко волновался, конечно?
- Да. Но это до определенного времени... Набрал Иван высоту, подошел к точке сбрасывания и подает мне команду: "Приготовиться к катапультированию!" - "Есть!" - отвечаю и снимаю с поручней предохранители. "Пошел!" - командует Иван. "Есть!" - и раз! - давлю обеими руками на поручни. Но выстрела нет. Нажимаю второй раз на поручни - выстрела опять нет. Аэродром уже остался сзади. "Николай, - кричит Ведерников, - почему не катапультировался?" - "Заело, - говорю, - у меня, Иван, что-то. Давай на второй заход!" - "Иду на второй заход, - отвечает Ведерников. - Проверь все, как следует. Предохранители с поручней снял?" - "Снял предохранители. Давай, заходи!" - говорю. Зашел Иван снова на сбрасывание, подал опять все эти команды. Но мне с передней кабины аэродром хорошо виден, и я на-, чал нажимать на поручни еще до его команд. Жму раз, жму два, пять, десять раз на поручни, а выстрела все нет и нет. Прошли аэродром, и Ведерников спрашивает: "Ну, что ты там, Николай?" - "Я ничего, - говорю. - Но пороховой заряд не воспламеняется. Запроси землю: что делать?" Пока он запрашивал землю, я по-прежнему продолжал рвать поручни, хотя летели мы уже далеко от своего аэродрома, над лесом и болотами...
- Слушай, а ты мог бы выпрыгнуть, не пользуясь катапультой?
- Мог, бы, конечно, но толку с этого никакого: попал бы на хвост и меня убило бы...
- А если положить машину в глубокий крен, перевернуть ее, в конце концов, на спину?
- Как ты ее не ложи, все равно мне хвоста не миновать. А садиться тоже не сладко: толчок при посадке, взрыв - и я полечу вверх, а затем грохнусь с сиденьем на бетонированную полосу. Я же не знаю, что в этом механизме случилось!
- Да, в полете туда ведь не залезешь...
- Не залезешь и не посмотришь, такие вот дела были, тезка.
- И чем же все это кончилось?
- Чем? Иван, запросив землю, сказал: "Николай, нам приказали идти на посадку". - "На посадку, так на посадку, - говорю. - Постарайся только, Ваня, сесть помягче..." - "Постараюсь!" - говорит он бойко. Летчик-то он отличный, заслуженный. Хотя нет, заслуженным тогда он еще не был...
- И вы пошли на посадку...
- Да, мы пошли на посадку. Не знаю, что Ведерников в это время чувствовал, а я, скажу тебе, чувствовал, что сижу на пороховой бочке. Черт его знает, ведь все может быть! Но посадил Ведерников машину так нежно, что я даже не почувствовал, когда колеса коснулись бетона. И тормозил он очень плавно. Чуть-чуть, так это, Тормозил, чтобы только не выкатиться за край бетонированной полосы. Наконец, самолет остановился. "Николай, что будем делать?" - кричит Ведерников. "Что будем делать? Рули на стоянку, раз такое дело", - говорю. И он порулил. Там я отстегнул всю амуницию, осторожно сошел с сиденья и вышел из кабины. Доложил начальству. Мне заводские стали задавать кучу вопросов. Один говорит: "Вы, товарищ Жуков, не нажали как следует на поручни". - "Как не нажал? - возмутился я. - Зачем же тогда я летал? Силы у меня в руках не хватило оторвать ваши поручни, а то бы я их оторвал".
"Не ругайтесь, не волнуйтесь", - просит он. "Я не волнуюсь, - говорю. Я уже сошел с сиденья, теперь лезьте на него вы и устраняйте неисправность..."
- А снимать его опасно?
- Конечно, опасно. Никто не хотел браться за него! Стали думать, что делать? Потом подогнали "гуся", он зацепил трос. Вот такая петрушка... Сняли сиденье в конце концов!
- И какой же дьявол в нем сидел?
- Никакого дьявола не сидело. Просто загустела после понижения температуры смазка. Поэтому пружина сработала вяло. Ударники подошли к капсулям, не ударив их. Вот и все. После этого стреляющий механизм забраковали. В строевые части надо давать технику надежную! Для этого мы и испытываем ее.
