— Благодарю вас.
— Ехать на охоту не раздумали?
— Нет, — коротко ответил Андрей. — Кто еще будет с нами?
— Вальтер Ган, Дунаев, Доннель и двое военных.
— Хорошо, согласен. Очевидно, будет две тройки?
— Да.
— Я уже говорил вам… хотелось бы лично выбрать лошадей. Есть желание управлять одной тройкой самому. Надеюсь, возражать не будете?
— Нет, конечно.
— Вторая просьба: в качестве судьи о моем искусстве езды хотелось бы иметь вас, Вальтера Гана и Дунаева.
— Хорошо, я согласна. Думаю, что остальные против не будут. Итак, ровно в девять утра ко мне! — видя, что Андрей собирается уходить, сказала она на прощанье.
В конце марта девятнадцатого года бурно начали таять снега. Лед на Иртыше вздулся, местами покрылся полой водой. По берегам и в низинах еще лежали дряблые снега, по ночам были сильные заморозки, но весна брала свое. Ярче светило солнце, по оврагам шумели ручьи, пенились в заторах и, упорно пробивая себе путь прятались под рыхлые сугробы. Порой над снежной равниной гонялись друг за другом вороны, то взмывали вверх, то падали вниз. В палисадниках весело чирикали воробьи, трепетно топорщили перед подругами перья, исчезая парами под старой опалубкой домов.
Горнист протрубил «зорю», и во дворе казармы раздалась команда: «Строиться!»
Для охоты Фирсов оделся в полушубок, который накануне дал ему Радо Эдмунд.
Возле квартиры француженки он увидел запряженных в просторные кошевы две тройки лошадей. Возле них, заткнув за опояски огромные рукавицы и перекидываясь изредка фразами, курили ямщики.
— Давно приехали? — спросил Андрей одного из них.
— С полчаса стоим. Ждут кого-то… — Подойдя вплотную к Андрею, пожилой ямщик спросил вполголоса: — Вы от Радо?
Фирсов кивнул.
— Ружье-то добро бьет? — заметив проходившего мимо колчаковца, спросил ямщик нарочито громко.
— Ничего, если упадет с гвоздя на лавку, ни одного горшка целым не оставит, — ответил шутливо Фирсов.
Ямщик улыбнулся. Помолчав, заметил:
— Ехать придется неторопко.
— Почему?
— Разводины на реке пошли. То и гляди, нырнешь.
— А объезды есть?
— Куда свернешь. Снег рыхлый, да и береговые подъемы тяжелы, — подмигнув, ямщик продолжал: — Есть отсюда верст так за пятнадцать Черный яр — шибко муторное место. Иртыш там поворачивает вправо, когда едешь, то перед тобой скала. Вода бурлит — спасу нет. Проезд шибко узкий. Да и раскат, как на грех! Слева, значит, глыбины льда стоят, у скалы полынья сажен так на пять. Боязно ехать. В Иртыш нырнуть за мое почтение можно, и следов не найдешь, затянет под лед. Глубина страшнейшая.
Увидев второго ямщика, который подходил к ним, он перевел разговор на другую тему:
— Кто-то из господ собирается править моей тройкой? Уж не вы ли, грешным делом?
— Я, — ответил Фирсов.
Покосясь на товарища, ямщик продолжал:
— Только вот что, милок, левую пристяжную кнутом не бей: бедовая. Натворит делов, сам не рад будешь: как хлестнешь — сейчас на дыбы и падет на коренника. Оборони бог, прирвет всю упряжь.
— Ничего, обойдемся без кнута! — успокоил ямщика Андрей.
«Черный яр, успею ли выпрыгнуть из кошевки? — пронеслось в голове. — Но чем бы все это ни кончилось, я должен выполнить задание!»
Фирсов направился на голоса, которые слышались из комнаты. При входе его мужчины замолчали. Видимо, речь шла о нем.
— Я не помешал? — Глаза Фирсова вопросительно посмотрели на Вальтера Гана.
— Нет… — ответил тот и, засунув руки в карманы мехового пиджака, бесцеремонно вытянул ноги.
Андрей, скрывая неприязнь, сказал спокойно:
— Прошу извинить за опоздание, — и, отвернувшись к окну, закурил.
Вскоре, одетая в модную венгерку с отделкой из серого каракуля, вошла де Гиньяр.
— Все в сборе, господа? — Глаза Жанны окинули собравшихся. Мужчины поднялись с мест и стали разбирать ружья, стоявшие в углу комнаты, Андрей поклонился Жанне.
— Поручик, я вас не узнала. В этом крестьянском полушубке вы выглядите, как настоящий ямщик. Надеюсь, сегодня покажете свое искусство управлять тройкой.
— Да, — тряхнул решительно головой Фирсов. — Сегодня вы увидите, что значит любить просторы родной земли.
Охотники вышли на улицу. В первую кошевку уселись Вальтер Ган, штабс-капитан Дунаев, Жанна де Гиньяр. Андрей взобрался на облучок и, взяв вожжи, оглянулся.
