– Да, сэр, – сказал Улисс, раскладывая носки и бритвенные принадлежности на стуле. – Могу я сделать для вас что-нибудь еще?
– Нет, все, спасибо.
– Как пожелаете. Мистер Уолтер?
– Нет, спасибо.
– Спокойной ночи, – попрощался Улисс и исчез.
– Чертов ниггер, до чего хорош, – сказал Уолтер.
– Лучше не бывает, – подтвердил Долан. – Он пойдет в ад за любого из нас. Кроме Томми. Томми сноб. Кстати, как у него с графикой? Может рисовать?
– Все может, только ни черта не делает. Не хочет работать – и точка.
– Считает себя гением, вот и все. Хочет сидеть на заднице и ждать, пока появится слава и склонит голову ему на колени, – сказал Долан, раздеваясь.
– А вы по-прежнему нарасхват у женщин, – прищурился Уолтер. – Сегодня утром, я слышал, вы вернулись вместе с молочником.
– Увы, – вздохнул Долан. – Зато сегодня после обеда общался с самой интересной девушкой изо всех, которых когда-либо встречал.
– И где я слышал это раньше? – сказал Уолтер, смеясь.
– Только представь себе: нежно-оливковая кожа, чернющие глаза, волосы цвета воронова крыла и, черт возьми, самые алые губы изо всех виденных мною прежде. Такая жестокая притягательность. Демонично… и с оттенком легкого садизма.
– Звучит интригующе.
– И в некоем ореоле тайны, – продолжил Долан, намыливая щеки. – Я всегда покупаюсь на это, как простак. Похоже, проблема в том, что я слишком, черт возьми, все драматизирую. Каждый эпизод и каждый случай для меня – некая сценка…
– Наверное, вы тоже гений, – сказал Уолтер. – Забавно, если окажется, что все мы – гении.
– К тому все идет. Туалет закрыт на ремонт, и мы не можем оплатить жилье. Классические предпосылки.
– Майк, – Томми просунул голову в дверь, – здесь тебя леди ищет.
– Леди? – спросил Долан, поворачиваясь. – Какая?
– Назвалась Мардсен.
– Мэри Маргарет? – быстро переспросил Долан.
– Ее мать, – ответил Томми.
– У меня сейчас нет времени разговаривать с ней, – произнес Долан, нахмурившись. – Мне надо побриться, принять душ и спешить на репетицию.
– Я так и сказал, но она и слушать ничего не хочет.
– Ладно, – тяжело вздохнул Долан, откладывая кисточку для бритья и стирая мыльную пену с лица.
– Я думал, с Мэри Маргарет все закончено, – не удержался Уолтер.
– Да. Я не видел ее пару недель. За исключением того пустячка на следующее утро.
– Хорошенькое определение – «пустячок», – сказал Уолтер. – Б три утра дева вваливается с воплем в парадную дверь и зовет тебя.
– Что с пьяной возьмешь? – меланхолично заметил Долан, надевая рубашку.
– Буйствовала так, что слышно было в Вестон-Парке. Что вы с ними делаете, Майк?
– Проведи исследование, – хмыкнул Долан. – Я самый обыкновенный неудачник, да и только. На меня западают лишь отпетые нимфоманки. Ну, братец, будь готов к неожиданностям, – пробормотал он себе под нос, направляясь к выходу.
– Майк, не подкинешь мне пять долларов?
– С радостью бы, Уолтер, – сказал Долан. – Но у меня их нет.
– Ладно. Не надо было и спрашивать. Просто я подумал, что тебе заплатили, когда ты уволился из газеты.
– А как же. Получил заработанное аж за один день. И попросил кассира купить на эти деньги Брэндону новую пару туфель.
– Брэндон? Кто такой Брэндон?
– Не знаешь Брэндона? Глава Общественного казначейства. Ладно, если я закричу, вбегайте, – бросил Долан, выходя. – Где она? – спросил он Томми.
– Наверху. Удачи, Казанова.
– Ты спутал меня с Улиссом, – огрызнулся Майк, поднимаясь по ступеням.
Миссис Мардсен сидела на диване, выпрямив спину, и разглядывала фетиши африканского Золотого Берега на каминной доске, когда Долан подошел к ней.
– Приветствую вас, миссис Мардсен, – сказал он.
– Добрый вечер, мистер Долан, – спокойно ответила миссис Мардсен. – Я хочу поговорить с вами о Мэри Маргарет.
– О чем именно? – поинтересовался Долан, усаживаясь на диван.
– Я отослала ее из города, – сказала миссис Мардсен, – и пришла просить вас не отвечать на ее письма.
– О, – облегченно вздохнул Долан, – конечно, не буду. Я даже не знал, что она уехала.
– На прошлой неделе. Так будет лучше. С тех пор как умер мистер Мардсен, я несу ответственность за Мэри Маргарет одна. И потому решила отослать ее к моей сестре в Мехико-Сити. Мэри так молода и невинна, вы знаете…
