– В позапрошлом месяце мне довелось потолковать с адмиралом Гивенс, – ответила Хонор. – Разумеется, мы не касались аспектов сбора информации: все эти сведения засекречены и предоставляются лишь имеющим особый допуск. У меня его нет, однако Комиссии по развитию вооружения для выработки рекомендаций требовалась как можно более полная картина текущих событий. Из беседы с адмиралом Гивенс я вынесла впечатление, что она уверена в надежности своих источников, а учитывая, как работала разведка с начала боевых действий…
Хонор пожала плечами, зная, что Александер понял недосказанное. Начало активных боевых действий оказалось для Разведуправления по меньшей мере неожиданностью, ну а уж такие события, как убийство Гарриса и создание Комитета общественного спасения, не предусматривались никакими аналитическими прогнозами. Однако, несмотря на эти просчеты, разведчики поработали совсем неплохо, проанализировав возможности и вероятные намерения хевенитов.
– Кроме того, – после недолгого молчания продолжила Хонор, тщательно подбирая слова, – у меня сложилось впечатление, что изрядное количество свежей информации поступает из новых агентурных источников.
На сей раз она смотрела графу в глаза, пока тот не кивнул снова.
– Слова «агентурный источник» являлись не более чем вежливым эвфемизмом, заменявшим понятие «шпион». Однако даже самые изощренные технические средства сбора информации, при всем их кажущемся совершенстве, не могли заменить пары острых глаз и чутких ушей, оказавшихся в нужное время в нужном месте. Правда, при этом сохранялись старинные проблемы: во-первых, надежности названных «источников», а во-вторых, переправки их сообщений через межзвездное пространство. Над проблемой передачи данных разведывательные службы бились с тех самых пор, как парус Варшавской превратил гиперпространственное путешествие из фантастической мечты в реальность.
– В частности, – продолжила Хонор, – хотя адмирал и не сказала мне об этом прямо, я склонна предположить, что некоторые сведения поступают к нам прямиком из посольства Народной Республики на Старой Земле.
При этих словах брови Хэмиша поднялись, но уже в следующий миг он задумчиво поджал губы, сообразив, что это не столь уж невероятно. Рон Бергрен, министр иностранных дел прежнего правительства Народной Республики, оказался единственным членом кабинета Сидни Гарриса, уцелевшим после военного переворота и почти поголовного истребления Законодателей. Спасло его лишь то, что в момент смены власти он находился на Старой Земле с официальным визитом, целью которого была попытка доказать властям Солнечной Лиги, что война с Мантикорой развязана вовсе не Народной Республикой и не по ее вине – хотя со стороны и могло создаться такое впечатление. Узнав о перевороте, он тут же объявил себя ярым сторонником Комитета общественного спасения… однако нашел при этом ряд веских причин не возвращаться в Народную Республику. Сопровождавшие его в поездке жена и трое детей тоже остались на Земле. Решение это представлялось на редкость разумным, учитывая тот факт, что более девяноста процентов членов известных семей Законодателей были или казнены, или брошены в тюрьмы по приговорам Народных судов. Помогло ему и то, что Старую Землю отделяло от системы Хевена более восьмисот световых лет.
Мантикорский Центральный Узел туннельной Сети по вполне понятным причинам был закрыт для кораблей Народного Флота, и правительство Кромарти одержало нешуточную дипломатическую победу, добившись спустя семь лет присоединения к Альянсу Эревонской республики. Эревон представлял собой государство, умещавшееся в рамках одной звездной системы, но, как и Мантикора, оно было гораздо богаче, чем следовало ожидать от моносистемной державы: вышло так, что под контролем Эревона оказался второй и последний терминал туннельной Сети, соединявший владения Лиги и окрестности столицы хевенитов. В прошлом Мантикора и Эревон конкурировали в экономической сфере, однако оба государства осознали угрозу, которую представлял для них Хевен. Вступление Эревона в Альянс закрыло для хевенитов и Эревонскую туннельную Сеть.
