Бескомпромиссная Хонор

Июль 1922 года После Расселения

Пояс Единорога

Мантикора Б

Звездная Империя Мантикора

Шаттл пробирался сквозь звездный свет и пустоту, словно мелкая рыбешка сквозь стаю мертвых левиафанов.

Если во всей Вселенной и было более печальное зрелище, капитан Филип Клейтон не мог себе представить, что бы это могло быть. Он сидел в кресле пилота, его второй пилот молчал рядом с ним, глядя через бронепласт рубки на Саргассово море звездолетов, и снова задавался вопросом, что же он на самом деле чувствует.

Это не должно было быть так трудно, на самом деле. В конце концов, он сражался достаточно, чтобы создать эту массу убитых кораблей. И все же это было убийство, а не акт войны. Не в реальности. Не тогда, когда флот Солнечной Лиги был так сильно превзойден.

И не тогда, когда им предложили возможность выжить… а они отвергли ее.

«Я никогда не устану смотреть на это, сэр», — сказал лейтенант Кэлет. Клейтон посмотрел на своего второго пилота, и высокий широкоплечий мантикорец пожал плечами. «Это… это не похоже ни на что другое в галактике», — пробормотал он, оглядываясь назад со своей стороны кабины. — «Я имею в виду, посмотрите на это.»

«Я знаю», — тихо сказал Клейтон.

Двести одиннадцать боевых кораблей — или то, что было боевыми кораблями Т-месяц назад — плавали на своей одинокой парковочной орбите, удерживая позицию посмертного дозора на Поясе Единорога Мантикоры Б. Сто тридцать один супердредноут — шестьдесят девять кораблей класса "Ученый" и шестьдесят два новых, чуть более мощных "Вег" — лежали, словно поверженные титаны, в самом центре этой груды разбитых кораблей. Шестьдесят из них были совершенно неповрежденными; остальные варьировались от почти полных обломков до кораблей, которые могли бы быть действительно отремонтированы… если бы была какая-то причина для их ремонта. Они сопровождались двадцатью девятью линейными крейсерами, двадцатью тремя легкими крейсерами и двадцатью восемью эсминцами, которые фактически представляли собой более высокий процент первоначального списка легких подразделений Одиннадцатого Флота. Возможно, потому, что не было причин тратить ракеты на столь незначительных врагов.

Только супердредноуты имели массу свыше 900 миллионов тонн. По сравнению с этим линейные крейсера и более легкие единицы были сущим пустяком, едва ли тридцати двух миллионов тонн. И вот они лежали, брошенные — если не считать охрану на полдюжине неповрежденных СД — в ожидании.

Ожидая, как это случилось, Фила Клейтона, и он снова задумался о том, как он выполнил свой долг. О, у него была инженерная подготовка для этого, но она была и у многих других офицеров, и он ненавидел свое новое назначение. Может быть, это были вражеские корабли, но это были корабли, и он любил внутреннюю магию кораблей, сколько себя помнил.

Его самые ранние воспоминания были о том, как он стоял, прижавшись носом к окну на южной стороне скромного родительского дома, наблюдая, как атмосферные антигравитационные грузовики несутся по небу, отблескивая в солнечном свете и тени облаков, сверкая, как обещание красоты, данное Испытующим. Пигмеи по сравнению с обреченными кораблями за пределами его шаттла в данный момент, но огромные для Грейсона до Альянса.

И тем более для воображения маленького мальчика, который уже тогда понял, что у кораблей есть души. Что все такое прекрасное, такое грациозное — все, чему многие мужчины отдавали так много себя — должно было быть живым само по себе. Он наблюдал за ними летом и зимой, в солнечном свете, под проливным дождем, в снегу. Он наблюдал за ними по ночам, когда они проносились низко над головой в реве турбин, а по бокам сверкали их собственные созвездия бегущих огней. К тому времени, когда ему исполнилось десять лет, он уже мог определить на глаз все основные классы. И когда он забирался на чердак (что ему удавалось делать только тогда, когда все его мамы были уверены, что за ним наблюдает другая), он действительно мог посмотреть под нужным углом на причал порта Бердетт, где приземлялись эти массивные конструкции.