Элспет прошла в свою комнатушку, закрыла дверь и решительно защелкнула задвижку. Она бросилась навзничь на кровать и механически включила транзистор на тумбочке. До ее слуха донесся приятный голос диктора: ”… вы слышали Берта Бернса, исполнившего ’’Кукурузно-спиртные блюз". А теперь несколько слов о погоде. Пониженное давление, о котором мы уже говорили сегодня, вот-вот доберется и до нас, так что вечером появятся тучи и туман, а может быть, пойдет и дождь. Впрочем, в жизни каждого из нас должен же быть и дождь когда-нибудь, ха-ха. А теперь мы исполним в честь миссис Айзенштадт с Западной улицы, дом номер 24 в Салеме, празднующей сегодня свой 83 день рождения, последнюю грамзапись "Счастливых бродяг". Примите наши сердечные поздравления, миссис Айзенштадт".
В каком-то полудремотном состоянии она дослушала песню, затем перевернулась на спину, прослушала, глядя в потолок, еще одну; уж очень ей не хотелось встать и переодеться в этой влажной духоте. Наконец она с усилием поднялась, стащила через голову платье, расстегнула сзади сначала лифчик, затем пояс и стянула с ног чулки, даже не дав себе труда отстегнуть их от пояса. На кухне уже орудовал, она слышала, мистер Серафино: подогревал себе кофе и доставал апельсиновый сок из холодильника. Она взглянула на задвижку и, удостоверившись, что она опущена, прошла в свою крохотную ванную и встала под душ.
Когда она полчаса спустя вышла из своей каморки, на ней было желтое льняное платье без рукав, белые туфли, белые же перчатки, а подмышкой – белая сумочка из кожзаменителя. Коротко остриженные волосы были строго зачесаны назад и затянуты белой лентой. Мистера Серафино уже не было на кухне, зато была его супруга, все еще в халате и шлепанцах, и пила вторую чашку кофе.
– Вы выглядите чудесно, Элси, – сказала она. – У вас что-то предвидится сегодня особое?
– Нет, просто схожу в кино.
– Что ж, счастливого пути! Вы не забыли ключ?
Девушка открыла сумку и показала ключ, пристегнутый к молнии кошелечка.
Вернувшись в свою комнату и закрыв за собой дверь, она прошла в небольшой коридорчик и вышла из дома через заднюю дверь. Как раз когда она дошла до угла, подошел и автобус, она села сзади у открытого окна, сняла перчатки, порылась в сумке и достала оттуда старомодное, массивное обручальное кольцо. Она надела его на палец и снова натянула перчатки.
Джо Серафино спустился на кухню полностью одетый и свежевыбритый.
– Уже ушла?– спросил он.
– Ты имеешь в виду Элспет? Только что вышла. Почему ты спрашиваешь?
– Я подумал, раз ей нужно в Линн, то я мог бы ее подбросить.
– С какой стати ты поедешь вдруг в Линн?
– Мне надо в гараж. Верх стал плохо закрываться. На днях, в дождь, он застрял посредине, и я весь промок.
– О чем же ты раньше думал?
– Погода стояла хорошая, так что я и забыл, – миролюбиво ответил он. – Но только что передавали, когда я брился, что к вечеру, может быть, польет дождь. Впрочем, к чему этот допрос?
– Почему допрос? Разве уж нельзя ни о чем спросить? Когда ты вернешься? Или об этом тоже нельзя спрашивать?
– Почему же? Спрашивай.
– Так когда же ты вернешься?
– Не знаю. Может быть, задержусь в городе. Там в клубе и перекушу, – ответил он сердито и вышел из кухни.
Она слышала, как хлопнула входная дверь и завелась машина. Она посмотрела на дверь няниной комнатушки и задумалась. Почему это муж, который вел себя всегда так, словно он вовсе не замечает девушку, вдруг вызвался подвезти ее в Линн? И с чего это он вдруг побрился? Обычно он брился непосредственно перед тем как пойти в клуб: у него такая борода, что к вечеру ему опять пришлось бы побриться.
Чем больше она думала обо всем этом, тем более ее одолевали сомнения. Почему, например, девушка так долго задержалась сегодня? Она ведь свободна уже с двенадцати, а осталась, накормила детей, уложила их спать, хотя никто ее об этом не просил. Другая няня ни за что не стала бы. Она же ушла только в половине третьего. Может быть, нарочно задержалась, дожидалась Джо?
А это вечное запирание двери на задвижку? До сих пор она только посмеивалась над этим. Когда речь заходила о прислуге, как это чаще всего и происходило в беседах с подругами, она частенько говорила об этом:
