Несмотря на кипу, инспектор Иш-Кошер не был религиозным человеком, но был очень традиционен и четко представлял себе, как должен выглядеть раввин, а рабби Смолл не соответствовал этому представлению. Раввин должен носить бороду и соответствующую темную одежду, желательно черную. Рабби Смолл был без бороды и носил светло-серые летние брюки и льняной пиджак. По крайней мере, раввин не должен ходить с непокрытой головой — рабби Смолл был без шляпы. Иш-Кошер не мог удержаться от легкой враждебности, приглашая рабби садиться.
Инспектор пролистал лежавшую на столе папку, затем поднял глаза и радостно произнес:
— Недавно мы расспрашивали жильцов в вашем доме, чтобы узнать, не ждал ли кто-нибудь посетителя в один из вечеров. Вас не было дома, но ваша соседка, госпожа Розен, сказала, что вы приехали только в тот день, поздно вечером, фактически. Она сказала, что вы раввин из Америки. Однако на карточке в вашем почтовом ящике написано только «Дэвид Смолл». Вы действительно раввин?
— Да, я раввин.
— Тогда почему на карточке не написано «Рабби Дэвид Смолл»?
— Потому что здесь я не раввин.
— Но доктор, приехавший из Америки, вероятно, указал бы свою профессию на почтовом ящике.
— Это разные вещи. Доктор может оказать помощь в критической ситуации, при несчастном случае, например.
— Очень тактично с вашей стороны, рабби. И какой именно вы раввин?
— Консервативный. Я раввин консервативного храма в Америке.
— Обучение консервативного раввина отличается от обучения наших?
— Нет, не особенно. Немного переставлены акценты, а работа действительно отличается. Многие из ваших раввинов выполняют здесь почти юридические функции. Наша работа редко связана с юрисдикцией. Она касается по преимуществу эмоционального и духовного здоровья общины, в которой мы служим.
— Понимаю. — Инспектор внезапно улыбнулся. — Теперь, чтобы выяснить и покончить с этим вопросом: вы ждали кого-нибудь в вечер приезда?
— Нет, никого, о ком бы я знал.
Иш-Кошер сделал пометку в папке, закрыл ее и откинулся на спинку стула. И опять приятно улыбнулся.
— Вы получили годичный отпуск у своей общины?
— Нет, не годичный. Я взял отпуск на несколько месяцев.
— А, каникулы. И что вы делаете, рабби? Осматриваете достопримечательности? Может быть, занимаетесь в университете?
— Нет, в основном, ничего особенного — просто отдыхаю.
— От ваших тяжких трудов в конгрегации?
Инспектор улыбался, но говорил с явным сарказмом.
— Что-то вроде этого, — добродушно сказал рабби Смолл.
— Создается впечатление, что вы отдыхаете не только от вашей конгрегации и вашей работы, рабби, но даже от религии, которую исповедуете.
— Что вы имеете в виду? — удивился рабби. — Если вы намекаете на то, что я не каждый шабат хожу в синагогу…
— Я намекаю на то, что вы отправились в шабат по поводу покупки машины к одному человеку, а именно к Биньямину Мимавету, в чью квартиру подложили бомбу, и который в результате умер.
— Откуда вы знаете, что я пошел покупать машину?
— Пожалуйста, рабби, — укоризненно сказал Иш-Кошер, — вопросы задаю я.
— У меня была назначена встреча с моим другом, Дэном Стедманом, а у него еще встреча с сыном. Он очень хотел познакомить нас, и я согласился пойти с ними.
— Но он собирался покупать машину, заниматься делами — в шабат. Я снова спрашиваю, какой вы раввин?
Теперь враждебность была очевидна. Рабби Смолл чуть улыбнулся.
— Как и любой раввин, я размышляю над этими вопросами больше, чем средний мирянин вроде вас, — терпеливо начал он. — Мы следуем традиционным религиозным правилам в точном соответствии с раввинским кодексом — накрываем голову, к примеру, или соблюдаем шабат — отчасти по привычке, отчасти потому, что от нас этого ждут, и, возможно, для укрепления традиции и авторитета раввина. Я не думаю, что любой, кто задумывался над этим вопросом, действительно считает, будто Бог требует этого от человека или получает от этого удовольствие. Как сказано у Исайи: «Пресыщен Я всесожжениями… воскурение — мерзость для Меня; собраний, которые вы собираете в начале нового месяца и в субботы, не терплю Я», — говорит Господь. Сказано довольно сильно, но это дает представление о том, как Бог Исайи, по крайней мере, рассматривал подчинение догмам и религиозный обет в целом.
