Рабби взглянул на брошенную на пол синюю фуражку шефа и с улыбкой прикоснулся к кипе.
— Шеф полиции в Иерусалиме — а может, он просто инспектор, — носит вот это.
— Правда? Это что, часть его формы? И на улице носит?
— Нет, фуражка у него вроде вашей. Он был в ней только у себя в офисе…
— В офисе? Вы ввязались там?..
Рабби усмехнулся.
— Не совсем. Был взрыв, а я кое-что знал об этом, и в полиции мне задавали вопросы.
— Взрыв! И вас допрашивала полиция?
— Пожалуй, это можно назвать и допросом, — сказал рабби, улыбаясь воспоминаниям. — Но главным образом он касался моих религиозных убеждений. Инспектор усомнился в их правильности.
Шеф удивленно покачал головой.
— Полицейский, сомневающийся в правильности ваших религиозных убеждений! Что это за страна, где коп допрашивает раввина о его религиозных убеждениях? Это дело полиции?
— Такая вот страна, — сказал рабби, — но так ведут себя не все. Только этот коп.
— Но вы говорите, что был взрыв. Так там действительно опасно?
— О, нет.
— Дело в том, что монсеньор из Салема везет группу в Ирландию, Рим и затем в Святую Землю. Жена мне все уши прожужжала, я уже наполовину отпустил ее. Но если там опасно…
— Нет, там вовсе не опасно, — сказала Мириам. — Для нее, — добавила она. — Но для нас…
— А что за опасность была там для вас?
Мириам посмотрела на мужа. Он улыбнулся.
— Для нас все время существовала опасность, что мы не вернемся.
