— Дебра работала у нас первый год. Новички работают понемногу в разных подразделениях, чтобы узнать все аспекты нашей деятельности. В тот вечер я вызвала Дебру, чтобы она поучилась общаться с журналистами. Закончились интервью, закончилась и наша работа. Мы вместе пошли к машинам.
— Дебра не рассказывала о своих планах на вечер?
— Да нет.
— Может, сказала, что собирается к друзьям или заедет выпить?
Мисс Стоукс пристально посмотрела на меня, наклонила голову:
— Какое это может иметь отношение к случайной встрече с маньяком?
— Это имеет отношение к ее личной жизни.
В глазах ее мелькнула печаль.
— Теперь понимаю. Эта сплетня про то, что она встречалась с женатым мужчиной…
— Это не дает покоя ее родителям, особенно матери.
Кейси Стоукс вздохнула:
— Мистер Коул, даже не знаю, что вам сказать. Даже если Дебра встречалась с кем-то — женатым или холостым, — она не рассказывала об этом ни мне, ни другим сотрудникам «Левередж».
У Стоукс зазвонил телефон. Она взглянула на часы, извинилась и ответила на звонок. Пока она разговаривала, я смотрел на переговорную. Там двое мужчин в деловых костюмах проводили презентацию для пятерых человек, сидевших за столом. Во время презентации один молодой человек что-то писал в своем КПК.
Стоукс закончила говорить по телефону и снова посмотрела на часы:
— Извините, что не смогла вам помочь. Прошу вас, скажите ее родителям, что лично я считаю эту сплетню абсурдной.
Она встала меня проводить, но я остался сидеть. Тогда села и она.
— Извините. Мне нечего больше добавить.
— Я говорю с вами потому, что мы кое-что узнали от полиции. Мне неловко об этом говорить, но ее родственники очень переживают. Нам надо все прояснить.
Она молча ждала, и я продолжил:
— Репко недавно узнали, что, когда всплыла эта сплетня про Дебру и женатого мужчину, сотрудники «Левередж» отказались помогать.
Она поджала губы, постучала пальцем по столу:
— Это не совсем так.
— Мисс Стоукс, по-моему, это может быть либо так, либо не так. Без «не совсем».
— Вы должны понять. Дебра, будучи новичком, ходила почти на все встречи с клиентами. Полицейские хотели встретиться с этими людьми. Наши клиенты — люди, которые живут под пристальным взглядом публики, а тут еще полицейские с расспросами про девушку, которую наши клиенты и не запомнили толком. Сам факт расспросов их недоброжелатели могли бы использовать против них.
— Велось расследование убийства. Приходилось задавать вопросы.
Мисс Стоукс заерзала:
— И эти вопросы были заданы. Мы просто проконсультировались с высшим руководством. И наши опасения были учтены.
— С высшим руководством? — удивился я.
— Мы обсудили ситуацию с заместителем начальника полиции Марксом. Он избавил нас от неловких ситуаций.
— Это шло от оперативников?
— Нет, речь о первичном расследовании. Маркс лично следил за тем, чтобы расследование велось тщательно.
Я смотрел на нее так пристально, что она нахмурилась:
— Мистер Коул!
— Замначальника полиции Маркс следил за расследованием?
— Да. Он один из наших клиентов.
Я попытался выдавить из себя улыбку. Сделал вид, что сердечно рад этой новости.
— Он что, собирается податься в политику?
— Он пока что в раздумьях. Мы полагаем, что, когда член городского совета Уилтс уйдет в отставку, Маркс вполне может занять его пост.
Моя улыбка стала еще шире.
— Ну разумеется!
— Так что, прошу вас, объясните мистеру и миссис Репко, что мы сотрудничали с полицией. Просто старались соблюсти конфиденциальность.
У нее снова зазвонил КПК, и теперь она нажала на кнопку, чтобы он замолчал. Эти штуки, кажется, были в «Левередж» у всех.
— Здесь все с такими ходят?
— Мы так поддерживаем связь. С одной стороны, удобно, а с другой — очень достает. Мы носим их с собой круглосуточно.
— У Дебры тоже такой был?
— Был, — сказала мисс Стоукс. — Их предоставляет фирма.
— В тот вечер он был с ней?
Она пожала плечами:
— Разумеется. Мы ими пользуемся и во время интервью.
Снова раздался звонок, но она даже не взглянула на аппарат. Она взяла меня под руку и повела к двери.
— Еще кое-что про эту сплетню. Надеюсь, это утешит родственников. Я не могу утверждать, что у Дебры не было личных отношений, но она никогда ни на что такое даже не намекала, никогда не вела себя как женщина, потерявшая голову. Ни о чем таком не говорила ни со мной, ни с другими коллегами. Я это знаю, потому что спрашивала их. И Маркс спрашивал.
