— Нет, Мэддакс, не представляю, — улыбнулся я.
— Если это совершил Берд, это могла быть только случайная встреча. Если верить в это, придется поверить и в то, что она поздно вечером отправилась на прогулку одна, причем туда, где нет никаких кафе, отправилась на каблуках. Чушь собачья!
Дарси пристально посмотрел на напарника и пожал плечами.
— Вот к каким выводам мы пришли, когда нам велели остановиться. Мы считаем, что она знала убийцу. Может быть, она встречалась с кем-то тайком. Если бы мы продолжали вести это дело, мы бы не отстали от «Левередж».
— А что случилось с видеозаписью?
— Не знаю. Диск забрал какой-то оперативник до того, как мой свояк успел с ним поработать.
— И что они с ним сделали?
— Коул, нам ничего не рассказывают, — сказал Мэддакс.
Дарси взглянул на часы и сказал напарнику:
— Нам пора. Давай отвезем его.
Мэддакс развернул машину, и мы поехали к дому Репко.
— А почему вы все это рассказали мне? — спросил я.
— Репко заслужили право знать, что произошло с их дочерью, — сказал Дарси.
— Вы хотите сказать, что сделали все, что смогли?
— Нам приказали перестать этим заниматься, и мы подчинились. А вы можете делать все, что пожелаете.
— Мне дико хочется натянуть нос этому Марксу, — сказал Мэддакс.
— И это тоже, — согласился Дарси.
Они высадили меня у дома Репко и уехали.
Дарси и Мэддакса отстранили от дела. Пойтраса и Старки тоже. А Чена и других криминалистов заставляли работать вслепую. С людьми, которые могли помочь Марксу и его команде, вели себя так, словно им не доверяли. Интересно узнать, что же такое Маркс не мог им доверить?
Я сидел в своей машине у дома Репко, думал о том, что Маркс забрал диск до того, как свояк Дарси сумел вытащить записанную на нем информацию.
Я пролистал блокнот, нашел телефон Линдо и позвонил. Он мне показался не таким нервным, как в прошлый раз.
— В чем дело, Коул?
— Вы не знаете, что с записью камеры слежения — это в деле Дебры Репко?
— Была запись? — искренне удивился он.
— Хозяин магазина, рядом с которым была убита Репко, отдал ее полиции. Как вы могли об этом не знать?
— Я же вам говорил, наша группа работала только с альбомом. Кроме этого я ничего не знаю.
— Кто работал по делу Репко?
— Бастилла и Мансон.
Опять этот Мансон.
— А кто такой Мансон?
— Работает в убойном с Бастиллой. Они с Марксом, по-моему, и раньше работали вместе.
— Вы можете их спросить про диск?
— Нет, приятель. Как вы не понимаете, эти люди отдавали нам приказы, в том числе приказали не совать нос куда не следует. Если я спрошу про диск, они очень удивятся.
— Ладно, забудьте о моей просьбе. А не могли бы вы посмотреть материалы по уликам и выяснить, что записано там?
— Физически не могу. Они хранят это в помещении, куда мне нет доступа — поскольку я не работаю по делу Репко. Туда меня пустят только по запросу от моего начальства.
— Линдо, а вам не кажется, что это чересчур?
— Кажется полной дичью, но меня никто не спрашивает. Да вы сами раскиньте мозгами. Если бы на диске было что-то важное, нам бы сообщили об этом в новостях.
— Я не могу понять, почему его забрали до того, как его открыл опытный компьютерщик с киностудии.
— Может, поэтому диск и забрали, Коул? Сколько его там продержали и так и не открыли. Возможно, Маркс послал его в ФБР и все сделали за день. Я бы так поступил.
Мне это не нравилось, но смысл в словах Линдо был. Полиция Лос-Анджелеса не могла обращаться в частную фирму, вернее, могла, но только за деньги, а Дарси не платил — он обратился за помощью к свояку.
Поговорив с Линдо, я стал разрабатывать план действий. Нужно было отправляться в «Левередж» и начинать с того места, на котором остановились Дарси и Мэддакс. Только у сотрудников «Левередж» не было никаких оснований отвечать на мои вопросы. Они, наверное, и на звонки мои отвечать не будут. Так я думал, и тут увидел Майкла Репко. Он стоял у окна и смотрел на меня. Я набрал его номер, увидел, как он полез за мобильным. Можно было зайти в дом, но мне не хотелось встречаться с его матерью.
— Это были Дарси и Мэддакс? — спросил он.
— Да. Им позвонила твоя мать. Они рассказали мне кое-что важное, но мне понадобится и твоя помощь.
