Квартирка у нее была небольшая, чистая. В гостиной диван и журнальный столик, еще один стол в кухоньке. На столе газета со статьей о Берде. Она предложила мне бутылку воды, взяла такую же себе и присела на край дивана. Я пододвинул стул к ней поближе.
— С вами кто-нибудь уже говорил об этом? — спросил я.
— Нет. Я ничего не знала. Увидела газету и подумала, господи, это же Лонни. Только снимок плохой. Мне все это показалось дурным сном.
— Вы хорошо его знали?
— Я пару раз привозила ему продукты из магазина. Мы не то чтобы тесно общались. — Она словно бы старательно оправдывалась — будто я обвинил ее в дружбе с серийным убийцей.
— Айви, не волнуйтесь. Вы же ничего не знали.
— Хромой, с палочкой, просил помочь. Разве я могла отказать? — Она наклонила голову. Волосы волной накрыли лицо.
— А он просил вас забирать лекарство?
— Нет. Я только в магазин заезжала. Там нет аптеки.
— Я не про аптеку. Он принимал оксикодон, который производят в Мексике. Должно быть, доставал его нелегально.
Она расправила плечи, поджала губы. Я, конечно, спросил слишком напрямик, но мне важно было увидеть ее реакцию.
— Я никаких наркотиков ему не приносила.
— Понятно. Извините, я должен был спросить.
— Вы решили, что я занимаюсь наркоторговлей?
— Вы могли и не знать, что покупаете. Он мог попросить вас забрать сверток, а вы бы и понятия не имели, что там.
— Нет, я только в магазин ездила.
Завибрировал мой мобильный, и я, извинившись, посмотрел на экран. Звонил Пайк, надо было ответить.
— Ты с той девушкой? — спросил Пайк.
— Совершенно верно. Куда они поехали?
— Никуда. «Мустанг» встал, как только ты оторвался. Мы сейчас на Франклин, у подножия Хиллкреста.
— А его помощник?
— Пикап уехал. Возможно, занял другую позицию.
— Понятно.
— Если «мустанг» уедет, мне его сопровождать?
— Непременно.
Я закончил разговор.
— Извините. Мы почти закончили.
— Как вам будет угодно.
— Не говорил ли он чего-нибудь такого, что выдавало бы в нем склонность к самоубийству?
Она на миг задумалась.
— Не то чтобы так: вышибу себе мозги, но он был чем-то подавлен. И очень боялся полиции. Считал, что его хотят посадить.
— Правда?
— Его однажды задержали по обвинению в убийстве. Он много об этом говорил.
— Он рассказывал вам об Ивонн Беннет? — насторожился я.
— О том, как его подставили. Он ненавидел полицейских. Говорил, что они мечтают его посадить. Очень походило на манию преследования, все звучало так надуманно.
— Он ничего не придумал.
— О нем действительно пишут книгу?
Я непонимающе покачал головой, и Айви Казик продолжила:
— К нему кто-то приходил, расспрашивал, как его подставили в полиции. Тот тип сказал, что из этого, возможно, получится книга или фильм, и Лонни все хвастался, что разбогатеет. Все это походило на полный бред.
У меня пересохло во рту. Я облизнул губы, но это не помогло.
— И кто же это был?
— Не знаю. Он сказал, что репортер. Который писал статью про то, как полиция выбивает признания из подозреваемых.
Айви Казик была привлекательная девушка. Я мог легко представить, как Берд сочиняет истории про репортеров, фильмы и книги просто для того, чтобы произвести на нее впечатление.
— А вы его видели?
— Нет. Лонни только рассказал, что этот парень притащил магнитофон, задавал кучу вопросов.
— Тот самый, который приходил к нему домой?
— Да. Думаете, он врал?
— Не знаю.
— Я думала, что он сочиняет, пока не увидела газету. Оказывается, его действительно обвиняли в убийстве, потом обвинение было снято. Это так?
— Да, — кивнул я.
В деле появился новый персонаж. Неизвестный, который мог прийти к Лайонелу Берду побеседовать об убийствах и который мог быть как реальным человеком, так и вымышленной личностью.
Я прикидывал, как бы понять, правда эта история с репортером или нет. Полиция наверняка выяснила, с кем Берд говорил по телефону, так что Бастилла, вероятно, это знает и, скорее всего, мне ничего не скажет. А что, если это знает парень из «мустанга»?
Выйдя от Айви Казик, я позвонил Пайку, все ему рассказал и спросил:
— Что поделывает наш друг из «мустанга»?
— Как стоял на месте, так и стоит.
— Пикап не появлялся?
— Нет.
— Еду.
