Но было много таких, у кого были законные претензии и кто был меньше склонен принимать что-либо в расчет, и Либби знала: пройдет много времени, прежде чем она сможет пройти по Хай-стрит и никто не будет смотреть ей вслед с обидой.
На следующее утро, после того как Ивонна предложила ей работу, Либби зашла к ней в магазин, что потребовало от нее определенной смелости, поскольку большинство клиентов Ивонны ее прекрасно знали. Если бы она работала там до того, как умер ее дядя, это было бы здорово. Все можно было бы принять за простое развлечение, и она делала бы это в свое удовольствие.
Но они знали, почему она здесь, и в любом случае, хотя бы в первое время, они ощущали чувство неловкости, когда она обслуживала их.
Это не должно долго продолжаться, но в первые дни Либби спрашивала, не причиняет ли она торговле Ивонны больше вреда, чем пользы.
— Не переживай, — сказала Ивонна и выразительно посмотрела на двух девиц, которые ничего не покупали, а просто стояли и нагло рассматривали в упор Либби. — Это дело всего нескольких дней, дорогая, посмотрят и перестанут. Если ты будешь продолжать в том же духе, я обещаю, что дело у тебя пойдет.
Либби была рада работе, благодарна за то, что можно было чем-то занять себя, так как Ивонна вскоре узнала, что Либби может управляться со швейной машинкой, и, когда в магазине не было покупателей, она отвела ее в мастерскую в задней части магазина, где она сначала занималась перекраиванием, а затем, неделю спустя, — и изготовлением одежды по выкройкам, которые готовила Ивонна.
Другая помощница, Шерли Джэксон, яркая блондинка, болтушка, каких свет не видывал, не оставляла без комментариев ни одно мало-мальски интересное событие в городе и не переставала тараторить на протяжении всего рабочего дня, так что у Либби не было времени ни для уныния, ни для бесплодных сожалений.
Ян и Дон приходили несколько раз в магазин, но она дала себе зарок не ходить ни на какие свидания. Ей не хотелось быть снова связанной ни с одним из них. В этом не было никакого смысла, а для них — напрасная трата времени. Помимо того, она была занята вечерами восстановлением навыков печатания на машинке и стенографии. Ей нравилось работать с Ивонной, но когда-нибудь она должна подыскать себе работу с более высокой зарплатой. Она жила сегодня только на то, что зарабатывала своим трудом.
Ивонна посмотрела на то, как Ян садится в свою машину, припаркованную совсем рядом с магазином.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала она, — Я не вижу большого смысла в том, чтобы отказаться от свидания только потому, что ты хочешь остаться дома и попечатать на машинке.
— Это хитрющая маленькая машинка, — улыбнулась Либби.
— Тебе же нужны хоть какие-то развлечения. Почти месяц прошел после… ну, ты понимаешь, и ты ни разу никуда не вышла, разве не так?
Завод продали, ворота закрылись, заводской двор и здания опустели. Фирма Мэйсона была выставлена на продажу, но желающих ее приобрести было не слишком много, и становилось все более очевидным, что в конце концов фабрику просто снесут с лица земли. Ей не хотелось быть свидетелем этого, но каждое утро она проходила мимо «Грей Муллионса». Он находился на пути между домом Риллингтонов и магазином. Либби старалась не смотреть, когда на воротах дома появилась надпись о продаже с аукциона.
На деревянной дощечке было написано: «Продается со всем имуществом». И это было действительно так. Либби забрала оттуда все свои личные вещи, правда, оставила всего незначительную часть платьев, а остальные, за ненадобностью, Ивонна продала. После того дня, когда она ушла с Биллом и Сью, чтобы пожить у них, она ни разу не была внутри «Грей Муллионса», поэтому не видела никаких приготовлений для продажи с аукциона — как сворачивали ковры, как в комнатах производилась инвентаризация всей мебели для продажи с молотка.
Все знали об аукционе, и с самого утра до закрытия магазина ей продолжали звонить друзья, которые не хотели, чтобы она чувствовала себя одинокой в этот день. Позвонил Ян, а Дон Фаррелл пришел в магазин в обеденное время, но обоим Либби сказала, что у нее уже назначено свидание на вечер. Она не могла сказать, когда освободится, у нее так много работы в эти дни.
